11 января - памяти младенцев, «в Вифлееме Иродом избиенных»

Мчч. 14 000 младенцев Вифлеемских, избиенных. Прп. Маркелла. Прпп. Марка гробокопателя, Феофила и Иоанна Печерских. Феофила Омучского. Прп. Фаддея исповедника.

В церковном календаре этот день посвящен памяти младенцев, «в Вифлееме Иродом избиенных».

Когда Ирод понял, что волхвы уразумели его злой умысел и намеренно не возвратились в Иерусалим, он страшно разгневался и отдал приказ убить всех младенцев в возрасте до двух лет, находящихся в Вифлееме и его окрестностях. Эти невинные младенцы были первыми страдальцами, пролившими кровь свою за Христа. Между тем, предупрежденный ангелом Господним, Иосиф с Марией и Младенцем Иисусом успел уйти из Вифлеема; святое семейство направилось в Египет. Спустя некоторое время Ирода постигло наказание: он заболел страшной болезнью, при которой тело его заживо гнило, разъедаемое червями, так что жестокий правитель Иудеи умер в тяжких мучениях. После его смерти ангел вновь явился Иосифу во сне и сказал: «Встань, возьми Младенца и Матерь Его и вернись в землю Израилеву, потому что умерли те, кто искал убить Младенца».

11 января - День невинных младенцев

В народном быту ничем особенным день не выделялся, целиком подчиняясь святочному, рождественскому периоду. Разве что в сумерки, когда вся семья, за исключением молодежи, проводившей время на праздничных посиделках, собиралась в избе, кто-то уже располагался на печи или на полатях, готовясь ко сну, детям рассказывали сказки и загадывали загадки.

Начинали с «серьезных» загадок об окружающем мире и природе, о труде земледельца. Увлекаясь, переходили на предметы домашнего обихода, которые в загадке вдруг представали совершенно в ином виде, освещались иным светом, парадоксально сближались с разными другими вещами или явлениями.

Обязательно находился кто-то из взрослых — любитель задавать шуточные вопросы. Ребята постарше уже знали ответы и редко попадали впросак, а младшие то и дело отвечали неправильно, что вызывало веселый смех.

Дата по старому стилю: 29 декабря


Страшный день получил такое название потому, что в этот вечер особенно неистовствовала нечистая сила. Чтобы уберечься от ее проделок, принято было совершать определенные обряды. С Красной горки приносили колья, оставленные там днем раньше, и складывали их во дворе. Старики натрясали сверху соломы из своих постелей. Знахарка приносила угли из печи и разжигала костер. Считалось, что в огне должны сгореть все болезни и беды.

Прежде существовало множество страшных историй, посвященных этому дню. Их, а также сказки, рассказывали детям под вечер. Кроме того, было принято загадывать загадки. Начинали с серьезных, познавательных — об окружающем мире, природе и труде, – а позже переходили на шуточные — о предметах быта и домашних животных.

Кстати, детей в этот день полагалось особенно тщательно оберегать от злых сил — молитвами и доброй заботой. Эта традиция сложилась в память о младенцах, «в Вифлееме Иродом избиенных».

Пока родители занимались с детьми, молодые люди проводили время на посиделках. Святочные гуляния продолжались, и даже Страшный день и предполагаемый разгул нечисти не мешали парням и девушкам веселиться.

Существовали для этого дня и особые приметы на погоду. В частности, говорили, что если дует северный ветер, а облаков на небе нет, то скоро начнутся морозы.

Именины в этот день

Анна, Варвара, Вениамин, Георгий, Евдокия, Иван, Марк, Наталья, Фаддей

11 января День памяти мучеников 14 000 младенцев, от Ирода в Вифлееме избиенных

День памяти мучеников 14 000 младенцев, от Ирода в Вифлееме избиенных

Почти каждому человеку в мире известен этот эпизод из истории Нового Завета. Он описан в Евангелии от Матфея. 11 января – это не только память определенного события, но и день, в который мы просто обязаны задуматься о беззащитной жестокости по отношения беззащитным.
Младенцы, убитые в Вифлееме, почитаются в христианской церкви как святые мученики. В православной церкви память мучеников 14 000 младенцев от Ирода в Вифлееме избиенных почитают 11 января, а в католической – 28 декабря.
В Евангелии от Матфея отписано, что к новорожденному Иисусу пришли поклониться волхвы. Но иудейскому царю Ироду Великому они не выдали местонахождение младенца. Ирод посчитал, что волхвы издеваются над ним. Он приказал истребить всех младенцев младше двух лет. Это событие было предсказано заранее пророком Иеремией. Земному отцу Иисуса, Иосифу, во сне явился ангел и предупредил о надвигающейся опасности. Родители с младенцем бежали в Египет.
Об избиении младенцев повествуют так называемые апокрифические «евангелия детства»: «Протоевангелие Иакова» и «Евангелие Псевдо-Матфея».
Достаточно подробно эпизод об избиении младенцев описан в протоевангелии (вторая половина второго века). Здесь повторяется рассказ Матфея, а также описываются детали спасения Иоанна Крестителя его матерью праведной Елизаветой. Она, услышав об указе Ирода, взяла своего сына Иоанна и поднялась на гору, но и там не нашла места, где спрятать ребенка. И тогда она громким голосом взывала к Богу. В тот момент гора раскрылась и скрыла в своих недрах беглецов. Отец Иоанна, священник Захария, так и не открыл воинам местонахождение своей жены и сына, потому был жестоко убит. Евангелие Псевдо-Матфея в точности пересказывает данные эпизоды канонического Евангелия.
Феофилакт Болгарский толковал избиение младенцев следующим образом. Этот эпизод произошел по промыслу божию, «чтобы обнаружилась злоба Ирода». Феофилакт пишет, что убитые младенцы «сподобились великих даров».
В византийской традиции считается, что в ту ночь погибло 14 тысяч младенцев, сирийской – шестьдесят четыре тысячи. Иногда речь идет и о 144 тысячах. Эта цифра взята из символического числа 12 (колен Израиля), возведенных в квадрат. Историки считают, что убиенных младенцев было далеко не 14 тысяч, так как в население Вифлеема в то время было не более одной тысячи человек. Таким образом, подсчитано, что детей в тот год от двух лет и младше в городе не могло быть более двадцати. Недавно средства массовой информации обнародовали информацию о находке захоронения двухсот младенцев, датированного приблизительно тем же периодом, о котором идет речь. Однако связан ли эпизод истребления младенцев с находкой археолог, пока точно неизвестно.

Исстари повелось гадать в этот день. Не стоит забывать, что 11 января – это Святки. Один из способов гадания был таким. Молода девушка шла к амбару в полночь и произносила там слова: «Суженый-ряженый, приходи рожь мерить!» Потом нужно было слушать звуки, раздающиеся из амбара. Если девушке казалось, что внутри пересыпают зерно, значит, суженный будет богатым. А если послышалось, что зерно метут веником, значит, бедный.
Достаточно часто встречался и другие обряды – полоние снега и гадание по петуху. Чтобы гадание с петухом состоялось, на полу нужно разложить щепотку крупы, уголь, монеты, кусок хлеба, зеркало, ножницы, золу, миску с водой. Потом вносили петуха. Что петух начнет клевать первым, так и судили о суженом и о наступающем годе. Клюет первым крупу – богатый будет муж, уголь – замужества не будет, зеркало – красивый и щеголеватый муж. Если петух начинал клевать монеты – будет богатство, если хлеб – будет хороший урожай.

11 Января
Страшный Ветер

В этот вечер особенно неистовствовала нечисть. На дворе собирали колья с Красной горки (см. предыдущий день), а знахарка приносила угли из печи. Старики же из своих постелей натрясали соломы. Зажигали костер — и в огне сгорали все болезни, тоска и беды.
Об этом дне в народе рассказывали великое множество страшных историй. Вот одна из них, записанная в XIX веке:
«В прежние времена такие истории случались, что только подумаешь, так кожу обдирает. — Ты, дядя Василий, поди, много знаешь страшного-то? Расскажи, пожалуйста. — Какое много, но кое-что знаю. — Расскажи, Василий Александрович. — Ну, ладно, расскажу вот я про своего родителя, как он у меня Святки проводил да с лешим шушукался. Дело было в Святки на пятой день Рождества Христова. Он же был мельник, вот и вздумал запустить мельницу на Васильев день, крестьянам муки помолоть. Оделся в шубу и пошел. У нас в тот вечер была посиделка, ребята ему и кричат: мол, не ходи, дядя Александр, смотри, леший шапкой по голове помажет. Как это они сказали, он и говорит: «Я лешему сама рога переломаю». А мать моя услышала с печи и закричала: «перекрестись, прежде чем на мельницу входить, Лександр, нешто залбыл, ведь Святки теперь, мало ли что может наблазниться?» Отец же был немножко выпивши, изругал нас всех трусами и пошел на мельницу. Идет себе и в ус не дует, не верю, что может меня леший поблазнить. Выходит за деревню, подходит к баньке на краю деревни и только хотел пройти мимо, как вдруг двери в бане как хлопнет, так что вся баня-то и запрыгала. Он и подумал, что это, наверно, банника леший донимает, и решил его выручить. Подошел к бане и хотел было отпереть задвижку, но не тут-то было. Никак дверь не подается, хоть ногой он толкал, потом плечом в дверь уперся. Да дверь трещит, но не отворяется — и все тут. Вдруг отец слышит, что леший -то стонет, и думает: «Погоди, я тебя уважу», — и давай опять плечами дверь поддевать. Опять слышит: леший хрипит от натуги, но поддается, дверь не отпускает. Отец плюнул и пошел дальше, только на прощание сказал: «Ужо, леший, я по шее-то тебе накостыляю». Приходит на мельницу, вынул из-под колес и машин подставки и сел покурить, как ни в чем не бывало. Вдруг слышит, что под мельницей кто-то свистеть, да так резко, как рожок нашего пастуха Ваньки. Свистит это он, леший, а отец усмехается: «Свисти, я ведь не испугаюсь». Посвистал, посвистал да и замолчал. А затем как набрал воздуха в легкие да как дунет в машины мельницы, решил их крутить вместо воды. А машины-то, машины как замахают, так что страшно стало. Ну и полез отец с мельницы-то долой, чтобы не придавило колесом-то мельничным. Вспомнил наконец отец мой, что он лешего можно «отговориться», и давай читать заклятье на лешего: «На море, на океане, на острове Буяне лежит бел, горюч камень Алатырь, на том камне, Алатыре, стоит крест, крестом крест человек родился, крест водрузился, а сатана связался, Бог прославился. Замыкаю свой заговор семьюдесятью семью замками, семьюдесятью семью цепями, бросаю ключи в Океан море, под бел горюч камень Алатырь. Кто мудреней меня взыщется, кто перетаскает песок из всего моря, тот освободит лешего». Только заговор отец проговорил, леший заскрежетал зубами и давай опять пыхать в себя воздух. А отец в то время успел-таки запереть мельницу. «Ну, теперь. — думает, — леший, я с тобой хоть в рукопашную пойду». Только это подумал, как вдруг леший подбежал да как схватит у него с башки шапку — и нет его. Приходит отец домой, а жена спрашивает, где шапка-то. «Леший унес». Все захохотали и умолкли. Отец себе лег на печку, да и думает: «Как это я прозевал, когда леший шапку у меня стащил». Встал утром да и налаживается в Вологду ехать, купить себе новую шапку. У него опять мать моя спрашивает, куда он шапку девал. «Да леший унес, я ведь говорил тебе». Все стали расспрашивать, как это такая оказия случилась. Ну он им и рассказал. Отец решил, что не придется ему больше носить шапку. Думал, если леший унес, так не отдаст никогда. Но не тут-то было. Поехал он в мясное заговенье к теще барана доедать по старому обычаю, подъезжает к Бревновскому забору, глянь, а на заборе шапка его висит. — Неужто это правда, дядя Василий? — А что мне врать-то? Ведь не деньги брать».