Очень понравился этот стих , стих не мой , но я не смогла пройти мимо . Очень всколыхнул мои чувства . [b ]Холод могильный, черные бесы злобно кружат над затерянным лесом.
Серые тени погибших безвинно с кладбища старого шествуют чинно.
Круг колдовской посредине поляны, воздух спрессован до одури пьяной.
Блик пентограммы зловеще мерцает, пламя костра ритуал открывает
Я в балахоне стою взгляд искриться, рвется душа словно черная птица
Свечи горят, подношения готовы, все инструменты чисты – словно новы.
Ворон прокаркал, сова прокричала - это сигнал ритуала начало.
Поднял я посох, промолвил заклятье я начинаю обряд на проклятье.
Черный мой князь ты хозяин Сибири, нет тебя выше сильнее и шире.
В адовых безднах твое помещение, помощь прошу в ритуале отмщения.
Черный мой бог чту тебя безраздельно, сила и мудрость твоя беспредельна.
Громко читаю свое заклинание, чтобы пришло на врагов проклинание
Будьте враги мои прокляты вечно, те, кто сломали мне жизнь бесконечно.
Те кто семью мою мерзко разрушил, тихий покой в моем сердце нарушил.
Будьте вы прокляты мерзкие мрази, всем вам валяться в кладбищенской грязи
Вам не спастись за божественной дверью, вы разбудили во мне силу зверя
Вам не спастись от меня даже сдохнув, даже в могиле истлевши засохнув
Души свяжу ваши цепью с шипами, сделаю вас я своими рабами.
Буду я мучить вас после смерти, будут терзать вас ужасные черти и не отмолят вас в храме молитвой.
Души изрежу вам острою бритвой.
Ворон прокаркал, сова прокричала - зто сигнал о конце ритуала.
Тело устало, на сердце дурман, лишь на поляну вползает туман.
Слава великому черному богу, что мне открыл колдовскую дорогу.
Что мой опять посетил ритуал.
Что мне часть силы и мудрости дал.
Слава всем силам, что были в обряде.
Вас отпускаю я с миром и в ладе. Чту вас родные и помню всегда.
Вы
моя радость, вражинам – беда. Впредь и в дальнейшем являйтесь ко мне. И
в ритуале, в пророческом сне. Вас не обижу своею я платой.
Будет она для врагом всех расплатой. Помните все договоры клятвы.
Помню и я жнец кровавого жатва. Всем до свидания. Конец ритуала.
Как я устал, словно изгнанный бес. Я покидаю затерянный лес. Но не на долго я скоро приду. Новый обряд на врагов проведу.

Лучше впасть в нищету, голодать или красть,

Чем в число блюдолизов презренных попасть.

Лучше кости глодать, чем прельститься сластями

За столом у мерзавцев, имеющих власть.

Я к неверной хотел бы душой охладеть.

Новой страсти позволить собой овладеть.

Я хотел бы - но слезы глаза застилают,

Слезы мне не дают на другую глядеть!

Пуст я всего лишь малая частица
В пространстве без начала и конца,
Но мне дано на веки причаститься
Большим делам по замыслу творца.
При чем тут я и мира сотворение?
Любой из нас незримо связан с ним.
Бушует космос, синтез и деление,
Но мир един по сути. Неделим!
Моя душа является нетленной.
Сокрыто ней бессмертия ядро.
Из века в век шагаю по Вселенной!
Мне здесь творить приписано добро!

Из сборника стихов Владимира Синельникова "Алтайские и другие мотивы".

Очень модно осталось до нашей поры
Мир отринув, уйти в неземные миры.
Медитации догмы приводят в экстаз,
Упражненья помогут открыть «третий глаз».
Мир отброшен - в нём столько и боли и зла…
Медитация снова тебя увела…
Как же трудно отместь от зерна шелуху
Ведь внизу то, что есть - отразится вверху.
Если хочешь незримый познать мир иной -
Значит шире глаза на мир зримый открой!

Евгения Бейнарович

Дурман любви
Проводи до дверей, что ушло навсегда,
Даже если ты веришь, что все возвратится.
Ты пойми, что любовь не умрет никогда,
Если ей суждено было в муках родиться.

Что нужно женщине. Что нужно женщине- всё или малость?
Кто мне ответит на этот вопрос?
С кем она встретит счастливую старость,
С прядью седых, но красивых волос?

Все вроде есть- и богатство, и дети,
И в гардероб не влезает шмотьё.
Только тоскливые радости эти,
И почему- то гнетет бытиё.

Вот иномарка летит как комета,
Важный такой вылезает жених.
Модно при нем его дама одета,
Только не клеится счастье у них.

Он не способен внимательно слушать,
Черствое сердце и трезвый расчет.
-Что будем, милая, вечером кушать?
И что ей плохо- сегодня не в счет.

-Мне бы сегодня поесть твоей ласки,
-И вместо виски вниманье испить.
-И не боятся беспочвенной встряски,
-И все, что думаю вновь говорить.

-Я не могу больше быть посиделкой,
-И улыбаться, когда ты велишь.
-С умным лицом и иронией мелкой,
-Жить как богатая серая мышь.

-Все забирай, не хочу унижаться,
-Только оставь мне любимых детей.
-Нет здесь семьи и не нужно пытаться,
-Ждать, что ты станешь когда- то добрей.

Что нужно женщине- все или малость?
Деньги, одежда иль пафосный вид?
Хочет она встретить ветхую старость,
Без недостойных и колких обид.

Это стихотворение посвящается тем мужчинам, которые считают, что женское счастье можно пафосно завернуть в стодолларовую купюру. Загляните внимательно в глаза своим женщинам и прочитайте в них то, что таится в терпеливой Душе.

Автор стихотворения - Эдвин Востряковский

Мы влюблены в свою свободу,
Но в бегстве от самих себя.
Я не поверю, если скажут,
Что где-то есть такой, как я.

Нас не поставят на колени,
Нас не заставят убегать.
Я вечно буду стае верен,
И не позволю с ней играть.

Мы не устанем выть ночами,
Врагов своих ввергая в страх.
Ведь столько тягот за плечами,
И столько горечи в глазах.

Нас не убить простою пулей,
И не возьмет нас серебро.
И если враг мой неразумен,
Пускай испробует все зло,
Что для него я заготовил.

Пускай посмеет подойти
На сотню ярдов или ближе.
Пускай попробует уйти,
Я даже в мгле его увижу.

Нас враг не сможет одолеть.
Мы не сломимы злой судьбою.
Теперь звучит там вольчья песнь,
Где шла картечь моей тропою.

Увел своих в чужой я край.
Но с ними там я не остался.
Ведь позади стоит земля,
Ради которой я сражался.

Ради земли родной я всех
Порву на мелкие кусочки.
Ведь там мой дом, а дом мой — лес.
Родной овраг, родные кочки.

Не стану ждать своей судьбы,
Не убегу под лай собачий.
Пускай придут мои враги.
Я дам им всем достойной сдачи.

Ведь я из тех, кто не намерен
Навеки в цепь закован быть.
Ведь я из тех, кто стае верен…
И верность буду я хранить.

ну и один из самых здоровских

Я расскажу легенду прошлых дней
(Пусть каждый понимает так, как сможет)
О сером степном волке и о ней,
О той, что всех была ему дороже.

История красива, но грустна,
Не ждите здесь счастливого финала,
Не ждите здесь борьбы добра и зла,
Добро бороться и проигрывать устало...

I
В краях далеких, где резвится ветер,
Где воздух пахнет вольною судьбой,
Давным–давно жил там один на свете
Красавец одиночка волк степной.

Он жил один, вдали от целой стаи,
И не нуждался более ни в ком.
Его за это даже презирали,
Везде считая зверя чужаком.

А он гордился тем, что был свободен
От чувств и предрассудков, от других
Волков, что были по своей природе
По рабски слепы в помыслах своих.

Тяжелый взгляд наполнен благородством,
Чужих законов волк не признавал,
Жил по своим. Так гордо и с достоинством
Смотрел врагам в глаза и побеждал.

Волк становился все сильнее с каждым годом
И одиночества свою печать хранил.
Была терниста и трудна его дорога,
Но милости к себе зверь не просил.

И этой доли был он сам избранник,
Он выбрал путь, и сам хотел так жить.
Среди чужих – не свой, среди своих – изгнанник,
Готов был жизнью за свободу заплатить.

II
Зверь вышел как-то утром на охоту
И вкус кровавой жертвы предвкушал,
Ведь хищника жестокую породу
Бог для убийства слабых создавал.

Пронзительным и острым волчьим глазом
Охотник вдруг оленя увидал.
Расправив грудь и выгнув спину разом,
К еще живой добыче побежал.

Но не успел достигнуть своей цели,
Последний вздох олень издал в чужих клыках.
Своим глазам сначала сам он не поверил:
Волчица серая стояла в ста шагах.

Она была как кошка грациозна,
И вместе с тем по-женски не спеша
Трофеем наслаждалась хладнокровно
Безжалостная хищная душа.

Один лишь взгляд, да и того довольно,
Не понял сам, как навсегда пропал.
Забилось сердце зверя неспокойно.
Забыв про все, он за волчицей наблюдал.

Она была пленительно красива,
Свободная охотница степей.
Держала голову свою так горделиво.
С тех пор все мысли были лишь о ней.

III
Матерый злился на себя, не понимая,
Что так влечет его? Он потерял покой.
И чем взяла его волчица молодая?
Боролся с чувствами, боролся сам с собой.

Он не любил и никогда не думал,
Что существует нечто больше, чем инстинкт.
Потерянный ходил он в своих думах,
Пытаясь ту охоту позабыть.

Но как волк не старался – все едино,
Обречены попытки были на провал.
Забыть не смог. И так неумолимо
Сердечный ритм все мысли заглушал.

Однажды он сказал себе: «Ты воин!
Чего хотел, всегда имел сполна.
Так и сейчас возьми, чего достоин,
Какая б не была за то цена!»

Цена была большая…но об этом дальше…
Быть вместе им пророчила судьба…
Но плата за безумство счастья
Порой бывает слишком велика…

IV
Волк и волчица так похожи были,
Две одиноких родственных души
Всю жизнь брели среди камней и пыли
И, наконец, судьбу свою нашли.

Они дыханием одним дышали
И мысли все делили на двоих.
Чего завистники им только не желали,
Но что влюбленным было до других…

Им море было по колено,
Да что там море… Целый океан!
Бескрайние просторы неба
Клал волк возлюбленной к ногам.

Им было больше ничего не надо,
Друг друга только ощущать тепло.
Всегда повсюду вместе, рядом,
Всем вопреки, всему назло.

На свете не было и никогда не будет
Столь преданно смотрящих волчьих глаз.
Поймет лишь тот, кто до безумства любит
И так же был любим хотя бы раз.

V
А дальше было все предельно просто,
Все точки жизнь расставила сама….
Но по порядку… Осень
Осталась в прошлом,
Взамен нее пришла зима…

Степь занесло и замело снегами,
Повсюду были заячьи следы.
И с солнца первыми холодными лучами
Ушла волчица в поисках еды.

В то утро волк проснулся не от ласки,
Не от дыхания возлюбленной своей.
Вскочил, услышав звонкий лай собаки,
И голос человека, – что еще страшней.

Охота началась. Завыла свора,
В погоню за волчицей устремясь,
На белоснежном чистом фоне
Смешались клочья шерсти, кровь и грязь.

Она дралась как одинокий воин,
Бесстрашно на куски рвала врагов.
Соперника подобного достоин
Не был никто из этой стаи псов.

Они волчицу взяли в тесный круг
И в спину подло свои клыки вонзали.
От волчьей смелости пытаясь побороть испуг,
Охотники добычу добивали.

А человек за сценой наблюдал,
Ему хотелось крови и веселья,
Он ради смеха жизни клал
Без малой доли сожаленья.

VI
Все лапы в кровь – матерый гнал по следу.
Душа кричала: «Только бы успеть!»
Он так хотел подобно ветру
К любимой на подмогу прилететь.

Но не успел…
Своею грудью он закрыл лишь тело
И белоснежный оголил отчаянно оскал.
Вдруг, человек, взглянув в глаза ему несмело,
Оставить волка своре приказал.

Охота кончилась, и свору отозвали,
Оставив зверю щедро право жить.
Но только люди одного не знали,
Что хуже участи и не могло уж быть.

Такую боль в словах не передать,
И не дай Бог ее почувствовать кому-то.
Волк жизнь свою мечтал отдать,
Чтоб для любимой наступило утро.

Но смерть сама решает, с кем ей быть,
Трофеями своими не торгует.
Нельзя вернуть… Нельзя забыть…
Здесь правила она диктует…

VII
И вот опять…как прежде одинок…
Все снова стало на круги своя.
Свободой обреченный степной волк
Без воли к жизни, без смысла бытия.

Померкло солнце, небо стало черным,
И в равнодушие окрасился весь свет,
С тоской навеки обрученный,
Печали принявший обет.

Зверь ненавидел этот мир,
Где все вокруг – напоминанье,
О той, которую любил,
С кем вместе жил одним дыханьем.

С той, с кем рассветы он встречал,
И подарил всего себя,
Ту, что навеки потерял,
И память лишь о ней храня.

Волк день и ночь вдвоем с тоской
Как призрак по степи блуждал,
Не видя участи иной,
Он смерть отчаянно искал.

Зверь звал ее, молил прийти,
Но слышал эхо лишь в ответ…
Забытый всеми на пути,
И жизнь ушла, и смерти нет…

Так еще долго в час ночной
Уставший путник слышал где-то
Вдали печальный волчий вой,
По степи разносимый ветром.

***

Летели дни, недели, годы,
Пора сменялася порой
Слагались мифы, песни, оды
О том, как волк любил степной.

И только самый черствый сердцем,
Махнув презрительно рукой,
Промолвил: «Все вы люди лжете,
Нам не дано любви такой…»