Заговоръ отъ родимца.

1) Забаиваю и заговариваю я, рабъ Божій (имя рекъ), или раба Божія (имя
рекъ), у сего младенца (имя рекъ) дитимецъ и родимецъ изъ мозговъ, съ
костей, съ ретива сердца, изъ тридевяти жилъ, изъ тридевяти костей, изъ
тридесяти суставовъ, чтобы не ломило и не щемило. Аминь. Аминь. Аминь.
2) Заговорилъ, зааминилъ я, рабъ Божій (имя рекъ), (или раба Божія (имя
рекъ)) дитимецъ и родимецъ, и всякую немочь у раба Божія, младенца (имя
рекъ) во вѣки вѣковъ. Чего я самъ не договорилъ, или чего мастеръ не
доучилъ — то всѣхъ напередъ. Будьте мои слова тверды и крѣпки въ ключъ,
въ замокъ во вѣки вѣковъ. Аминь. Аминь. Аминь.

Говорить трижды на воду или молоко парное.

Слова на присуху.

Господи, благослови. Во имя Отца и Сына, и Святаго Духа. Аминь. Лягу, не
благословясь; встану, не перекрестясь; выйду изъ избы не дверями, со двора
не воротами, не на путь, не на дорогу. Пойду путемъ и дорогой, выйду въ
чистое поле, на край синяго моря. Въ чистомъ полѣ, на краю синяго моря
поставлены три огненныхъ пещи: печь изращатая, печь желѣзная и печь
булатная. Во тѣхъ трехъ печахъ горятъ-разгараются, таютъ-растопляются
дрова дубовые, дрова смолевые, Такъ бы горѣло-разгоралось и таяло-
растоплялось ретиво сердце у раба Божія (имя рекъ) по рабѣ Божіей (имя
рекъ), чтобы не могъ оный рабъ Божій (имя рекъ) безъ рабы Божіей (имя
рекъ) не жить, не быть, не съись, не испить, ни часу счасовать, ни вѣку
свѣковать, ни малой минуты миновать. Показалась бы раба Божія (имя рекъ)
рабу Божію (имя рекъ) краше краснаго солнышка, свѣтлѣе свѣтлаго мѣсяца.
И не могь бы рабъ Божій (имя рекъ) не въ квасѣ запить, ни въ хлѣбѣ заѣсть,
ни въ жаркой банѣ замыться безъ рабы Божіей (имя рекъ). Сохнулъ бы онъ и
вянулъ день и ночь, и всякую пору, и всякій часъ, и всякую минуту, и во
всякомъ мѣстѣ. Тѣмъ моимъ словамъ ключъ и замокъ, во вѣки вѣковъ.
Аминь. Аминь. Аминь.

Говорить три раза.

Заговоръ на грыжу.

Во имя Отца и Сына, и Святаго Духа. Аминь. Забаиваю и закаливаю я, рабъ
Божій (имя рекъ), у раба Божія, младенца (имя рекъ), пуповую грызь,
хребтовую грызь, сердечную грызь, головную грызь, паховую грызь,
лобковую грызь, во вѣки вѣковъ. Аминь 3-жды. Говори въ деготь трижды и помажь.

Остановить кровь.

Во имя Отца и Сына, и Святаго Духа. Аминь. Не я говорю, говоритъ
истинный Христосъ и сама мать Пресвятая Богородица. Идетъ конь карь,
человѣкъ идетъ старъ; идетъ старая баба, ведетъ старую собаку; собака пала,
у раба Божъяго (имя рекъ) или у рабы Божіей (имя рекъ) вся щемота отстала
и горячая кровь встала во вѣки вѣковъ. Аминь. Аминь. Аминь.

Скажи три раза и плюнь въ рѣзъ трою по трою.

Отъ укушенія бѣшенымъ животнымъ.

На морѣ на Окіянѣ, на островѣ на Буянѣ стоитъ крута гора Сіонъ-матушка,
на крутой горѣ растетъ дубъ-стародубъ, подъ тѣмъ дубомъ-стародубомъ
лежитъ цѣпь желѣзная, обвита вокругъ дуба, къ этой цѣпи привязанъ старый
бѣсъ, собака: Ой, ты, собака, старый бѣсъ, унимай свой лютый гнѣвъ, свою
ярость, свой кусачій зубъ. Если укусишь раба Божія (имя рекъ) — въ бѣлое
тѣло, пустишь свою черную слинь въ горячую кровь, то самъ и уймешь,
всякую болѣзнь выгонишь. А ежели не уймешь своего кусачьяго зуба, то
приду къ тебѣ я, рабъ Божій (имя рекъ), съ жезломъ стальнымъ, съ биломъ
желѣзнымъ, изгоню молитвами Господа нашего Іисуса Христа на вѣки
вѣковъ. Аминь.

Слова на присуху.

Встану, не благословясь, пойду, не перекрестясь — изъ дверей не дверми,
изъ воротъ не воротами, выйду не въ чистое поле, стану не на западъ
хребтомъ. На западной сторонѣ живетъ самъ сатана, злой мучитель Иродъ
царь. Ай же ты, самъ сатана, злой Иродъ царь, пошли ты рабу Божьему (имя
рекъ) триста бѣсовъ, пятьдесятъ дьяволовъ, три и два и единаго похотного
бѣса Енаху. Ой же ты, похотный бѣсъ Енаха, разжигаешь ты горы и долы,
земли и воды, черныя брови и мягкіе тельпы, — разожги ты раба Божія (имя
рекъ) по рабицѣ Божіей (имя рекъ) въ триста костей, въ пятьдесятъ плотей, въ
три, двѣ и единою жилу, подпятную, становую: не могъ бы тотъ рабъ Божій
(имя рекъ) безъ рабицы Божіей (имя рекъ) ни жить, ни быть, ни часу
часовать, ни времени скоротати; сохнучи бы сохнулъ: день при солнышкѣ, въ
ночъ при мѣсяцѣ, на ветхѣ мѣсяцѣ, на новѣ мѣсяцѣ, на полнѣ мѣсяцѣ и на
перекроѣ; вянучи бы вянулъ: день при солнышкѣ, ночь при мѣсяцѣ, въ новѣ
мѣсяцѣ, въ ветхѣ мѣсяцѣ, въ полнѣ мѣсяцѣ и на перекроѣ. Какъ не можетъ
жить рыба безъ воды, такъ не могъ бы жить рабъ Божій (имя рекъ) безъ рабицы Божіей (имя рекъ). Какъ не можетъ жить медвѣдь безъ матери земли,
такъ не могъ бы жить рабъ Божій (имя рекъ) безъ рабицы Божіей (имя рекъ).
Какъ не можетъ быть птица безъ лѣсу, такъ не могъ бы жить рабъ Божій (имя
рекъ) безъ рабицы Божіей (имя рекъ). Какъ не можетъ жить младенецъ безъ
матери, такъ не могъ бы жить и быть рабъ Божій (имя рекъ) безъ рабицы
Божіей (имя рекъ). Какъ никто эти слова не можетъ отговорить, такъ не могъ
бы никто отворотить раба Божія (имя рекъ) отъ рабицы Божіей (имя рекъ).
Тотъ эти слова отговоритъ, тотъ раба Божія (имя рекъ) отъ рабицы Божіей
(имя рекъ) отворотитъ, кто сочтетъ капли въ морѣ, пески морскіе, траву въ
степи, сучья въ лѣсѣ. И кто эти слова отговоритъ и раба Божія (имя рекъ) отъ
рабицы Божіей (имя рекъ) отворотитъ, стяни тому волховщику языкъ въ
темя, ясны очи на косицы. Будьте вы, мои слова, крѣпки и тверды изъ ключа
въ ключъ, изъ замка въ замокъ. Во вѣки вѣковъ. Аминь.

Говорить въ питіе.

Заговоръ от грыжы.

Встану, благословясь, пойду, перекрестясь, изъ дверей въ двери, изъ воротъ
въ ворота, въ чистое поле. Въ чистомъ полѣ течетъ рѣка медвяная, берега
золотые; плыветъ по этой рѣкѣ рыба, а имя ей щука. Зубы у ея желѣзны,
щеки мѣдны, глаза оловянны. И тая щука желѣзными зубами, мѣдными
щеками, оловянными глазами загрызаетъ, закусываетъ и загладываетъ
лобочную грыжу, киловую грыжу и водяную грыжу, пуповую грыжу,
жиловую грыжу, кровяную грыжу у раба Божія (имя рекъ) отъ родинъ и до
первой байни, отъ первой байни и до послѣдней байни и до скорой смерти,
дитимецъ и родимецъ, и всяку лихую грызь и болѣзнь. Забаяно, заговорено у
раба Божія (имя рекъ) во вѣки вѣковъ. Аминь. Чего мастеръ не доучилъ, или
самъ не договорилъ, то всѣхъ напередъ. Будьте мои слова крѣпки и тверды,
въ ключъ и въ замокъ, во вѣки вѣковъ. Аминь. Аминь. Аминь.

Отъ зубной боли.

Во имя Отца и Сына, и Святаго Духа. Аминь.

Встану я, рабъ Божій (имя рекъ), благословясь, пойду я, перекрестясь и
всѣмъ святымъ помолясь, изъ дверей на дворъ, со двора въ ворота, изъ
воротъ въ чистое поле, въ восточную сторону. Въ восточной сторонѣ: на небѣ
мѣсяцъ, въ дубѣ червякъ, въ морѣ камень. Покамѣсть сіи три брата не
сойдутся вкупѣ, не будутъ на томъ камнѣ пить и гулять, до той поры и у
меня, раба Божія (имя рекъ), зубы не болѣли бы. Какъ во гробѣ мертвецъ
лежитъ, окостенѣвши и омертвѣвши, такъ бы и у меня, раба Божія (имярекъ), зубы закостенѣли и омертвѣли съ сего дня, съ сей минуты, съ сего часа
— на вѣки вѣковъ. Аминь. Аминь. Аминь.

Слова дѣвицамъ на почетъ отъ молодцевъ.

Во имя Отца и Сына, и Святаго Духа. Аминь.

Господи, благослови, Христосъ! Встану, благословясь, пойду, перекрестясь,
изъ дверей дверьми, изъ воротъ воротами, выйду въ чистое поле, погляжу въ
подвосточную сторону: съ подвосточной стороны встаетъ заря утренняя,
выкатается красно солнышко. А и пусть я, раба Божія (имя рекъ), буду краше
краснаго солнышка, бѣлѣй свѣтлаго мѣсяца, румянѣй зари утренней и зари
вечерней, краше всего свѣта бѣлаго, всего міру православнаго. Какъ глядятъ
всѣ православные христіане на красное солнышко, на бѣлый свѣтъ, такъ
смотрѣли бы всѣ добрые молодцы на меня, рабу Божію (имя рекъ), и
почитали бы меня, и возносили бы на глазахъ своихъ; не могли бы всѣ
добрые молодцы безъ меня ни жить, ни быть, ни игры заводить. Будьте мои
слова крѣпки и прочны. Ключъ, замокъ. Аминь. Аминь. Аминь.

«Статья»

Стану я, рабъ Божій (имя рекъ), благословясь, по утру рано, умьюсь и
Господу Богу помолюсь; пойду изъ избы дверьми, изо двора воротами въ
чисто поле, подъ свителъ мѣсяцъ, подъ частыя звѣзды. И въ томъ чистомъ
полѣ попадутъ мнѣ встрѣчу три тоски тоскующія, три тоски сухующія и три
тоски не усыпающія. И тѣ три тоски тоскующія, три тоски сухующія и три
тоски не усыпающія падутъ къ рабицѣ Божіей (имя рекъ) въ ретивое серце,
въ мяхкое лехко, въ черную печень, въ горячую кровь, въ умъ и въ разумъ, въ
ясные очи, въ тѣлесахъ похоть, во всѣ 72 состава и во всѣ 72 жилы. Какъ
кокушица на лѣсу кокуетъ и горюетъ, подъ собой мѣста не согрѣетъ и гнѣзда
себѣ не имѣетъ, такъ же бы раба Божія (имя рекь) обо мнѣ, рабѣ Божіемъ
(имя рекъ), тосковала и горевала, подъ собой никогда мѣста не согрѣвала.
Какъ въ печкѣ дрова сохнутъ и ото всѣхъ топоровъ чазнутъ, — такъ бы раба
Божія (имя рекъ) обо мнѣ, рабѣ Божіемъ (имя рекъ), тосковала и горевала,
подъ собой мѣста не согрѣвала, сохла бы и чазла на всякой день, на всякой
часъ, на всякую минуту, шестьдесятъ минутъ въ часу. Какъ безъ хлѣба и соли
никакой человѣкъ ни быть, ни жить не можетъ, такъ же бы раба Божія (имя
рекъ) безъ меня, раба Божія (ямя рекъ), не могла ни жить и ни быть. Какъ не
можетъ лежать мертвецъ безъ земли, а рыба жить безъ воды, такъ же бы раба
Божія (имя рекъ) безъ меня, раба Божія (имя рекъ), не могла ни жить, ни быть
отнынѣ и до вѣку, въ вѣкъ вѣка, сповѣдая во вѣки вѣковъ, вѣковъ. Аминь,
аминь, аминь.

Свадебное обережение.

Говорить въ замокъ и, замкнувъ, съ собой возить.

Господи, Боже, благослови. Во имя Отца и Сына, и Святого Духа, святый
отецъ со молитвами. Стану, благословясь, пойду, перекрестясь, небомъ
покроюся, землей подмощуся, крестомъ огражуся. И пойду я, рабъ Божій
(имя рекъ), ко святому морю-Акіяну, помолюсь и поклонюсь царю морскому.
Отворяется морская пучина, выходитъ царь морской къ рабу Божію (имя
рекъ) на помочь и на пособь, на Божію милость точно. И ставитъ царь
морской желѣзныя тыны отъ земли до неба, отъ неба до земли; и около меня,
раба Божія, (имя рекъ) ставитъ и тынитъ желѣзные тыны отъ земли до неба,
отъ неба до земли; меня, раба Божія (имя рекъ) въ тѣ же тыны тынитъ; ё ї
Божіи, и подите вы всякія порчи, всякіе прикосы, всякіе вислокосы, всякіе
уполоши, переполоши, грыжи ходячіе, красную, мокрую, сухую, всяку —
усрошитесь и перепадитесь, уплавайте и пойдите въ сине море, въ морскою
пучину, подъ бѣлъ камень, подъ бѣлой островъ, и тамо выходу нень; она
государыны милости Божія, Пречистая Богородица выстраетъ и вычищаетъ
бѣлою ризою нетлѣнною. Какъ въ Ерданѣ вода, какъ трежъ дна младень, какъ
въ Ерданѣ вода. И нынѣ, и присно, и во вѣки вѣковъ. Аминь.

Говорить ставаючи поутру да въ лѣсъ пошедъ, со звѣремъ идучи домой.

Господи, Боже, благослови, отче! Трава во лузѣхъ, зеліе во сподаре; и хто
што подумаетъ, и помыслитъ на меня, на раба Божія (имя рекъ), и на мои
промыслы всякіе, и на мое рукодѣліе, и на мои ловушки, и на мои ставушки,
и на мою добычу всякую лешебную, и на мою лыжницу, и на мой волокъ, и
на мое сахарное кусье. А хто што лихо подумаетъ, ино бы ему кругъ головы,
да и въ пазуху. Аминь.

Охотничій заговоръ отъ лихого человѣка; онъ же свадебный оберегъ.

Господи, Боже! Благослови, отче! Во имя Отца и Сына и Святаго Духа!
Святая Троице Живоначальная, и Георгій страстотерпецъ! Покрываюся я,
рабъ Божій (имя рекъ), небеси, оболокаюся въ оболочи, подпоясываюся со
оружіемъ. Покрылся есми я, рабъ Божій (имя рекъ), небеси ото всякихъ
лихихъ людей и супостатовъ; противъ меня, раба Божія (имя рекъ), солнце,
надъ главою моею мѣсяцъ, звѣзда моя въ небеси. Связали вы есте на семъ
свѣтѣ на вольномъ семдесятъ князей Еллинскихъ, такъ же и вы есте свяжите
нашихъ лихихъ людей и супостатовъ, вѣдуновъ и вѣдуней, колдуновъ и
колдуней, вѣщиковъ и вѣщицъ, порчельниковъ и порчельницъ, стричныхъ и постижныхъ, дохтуровъ и дохтурицъ, черныхъ и желтыхъ, и самоединовъ, и
самоѣдокъ, и инокъ, старцовъ и старицъ, схимниковъ и схимницъ, поповъ и
попадей, дьяконовъ и дьяконицъ, дьячковъ и дьячицъ, пономарей и
пономарицъ, кузнецовъ и кузнецовыхъ женъ, польниковъ и лѣсниковъ, и
залѣшниковъ, рыбаковъ, мужей и женъ веселыхъ, и мѣхоношъ, и мой потъ и
мою думу, старыхъ и младыхъ, и всякихъ лихихъ людей, и всякую лихую
горячую кровь. И возмите вы лихого человѣка отъ меня, раба Божія (имя
рекъ), и отъ моихъ ловушокъ и ставушокъ, и отъ моего всякого промыслу;
возмите лихого человѣка за верховище, ударьте о сырую землю, шибите ево
въ свиное гяѣздо, и чтобы тотъ лихой человѣкъ лежалъ двѣнадцать дней безъ
ума и безъ памяти, свѣту бы Божія не видалъ и рукъ бы своихъ не обозрилъ
по всякъ день и по всякую ночь, по утру рано и по вечеру поздо, на утряной
зори и на вечерной зори, и млада мѣсяца, и ветха, въ полнѣ и въ перекроѣ. И
тѣхъ моихъ словъ ни водою, ни росою не залить, ни дождемъ не смочить.
Аминь. Моимъ словамъ ключъ и замокъ, и вся крѣпость Святаго Духа и
нынѣ, и присно, и во вѣки вѣкомъ. Аминь, аминь, аминь.

Охотничій заговоръ; онъ же свадебный оберегъ.

Говорить поутру, оболокаясь. Господи, Боже! Благослови, отче! Я, рабъ
Божій (имя рекъ), оболокаюся солнцемъ и свѣтлымъ мѣсяцемъ, покроюся
облакомъ, а отъ земли и до небеси стани около меня, раба Божія (имя рекъ), и
около всякаго промыслу граде Виѳлиемъ; а въ томъ градѣ Виѳлиемѣ
породила пречистая Богородица Сына своего, Господа нашего Їса Христа,
Вседержителя. Архангели и ангели, и всѣ лики святыхъ, святый Димитрій
Селунскій и святый Георгій храбрый, — тѣ меня оберегутъ и огородятъ раба
Божія (имя рекъ) своими скипетры, не дадутъ на меня, раба Божія (имя рекъ),
и на мои промыслы всякіе иноплеменникомъ и лихимъ людемъ лихими
порчами, лихими отговорами, лихими призорами двигнути служебника меня,
раба Божія (имя рекъ). И какъ царя Александра Македонскаго ни стару, ни
младу, ни малу, ни черну, ни русу, ни бѣлу, ни смуглу, ни женки
бѣлоголовкѣ, ни дѣвкѣ простоволоскѣ, вѣдунамъ и вѣдуницамъ, колдунамъ и
колдуньямъ... всѣ предо мною что птицы предъ соколомъ дрождь имъ
совершеніе, а мнѣ утверженіе во вѣки вѣкомъ; зави... упиремъ и мудрецемъ,
и черемисаромъ, и татаромъ, и чувашемъ, и бусурманомъ, еще и съ всѣмъ
порченики, колдуны и колдуньи, вѣдуны и вѣдуньи, переспѣшники, галилеи
и галилеицы, одноженцы, двоеженцы и троеженцы, однозубые, двоезубые,
троезубые, одноглазые, двоеглазые, троеглазые и слѣпые, и хромые, и
безрукіе, черные, бѣлые, черемные, смуглые, сивые, желтые и всякіе лихіе
люди, не можно бъ вамъ меня, раба Божія (имя рекъ), не уркнуть, не
испортить. И какъ метель не можеть летѣть прямо и тяжело пасти, и какъ
коли изъ роженицы дитя теменемъ выйдетъ, тогда вы меня, раба Божія (имя
рекъ), испортите и изурочите. И какъ тѣмъ роженицамъ не можно дитя
теменемъ родить, и такъ бы не можно порчамъ прямо летѣть на меня, на раба Божія (имя рекъ), (и на мои ловушки и ставушки, и на мою добычу всякую
лешебную) отъ нашихъ супостатовъ и отъ лихихъ людей по всякой день, по
всякой часъ, по всякую ночь, поутру рано и по вечеру поздо, на утреной и на
вечерной зоряхъ, и на солнышномъ сѣде, млада мѣсяца и вѣтра, вполнѣ и
вперекроѣ. И тѣхъ молитвъ и словъ ни водою, ни росою ни залить, ни
дождемъ не смочить. Аминь. Моимъ словамъ ключъ и замокъ, и вся крѣпость
Святаго Духа, и нынѣ, и присно, и во вѣки вѣкомъ. Аминь.

Пошедъ въ лѣсъ, говорить:

Господи, благослови! Христово имя! Отца и Сына и Святаго Духа!

Я, рабъ Божій (имя рекъ), стану, благословясь, пойду, перекрестясь, въ
чистое поле ставить своихъ ставушекъ и ловушекъ. Встрѣчу я, рабъ Божій
(имя рекъ), святаго Георгія Храброго. Ѣдетъ святый Георгій Храброй на
своемъ сивомъ конѣ, плеткою постегиваетъ, копьемъ погоняетъ. Красные
лисицы и лисавки, бурнастые лисицы и лисавки, черные лисицы и лисавки,
рыси и росомахи, волки и волчицы, черноухіе и долгохвостые бей болько,
выбивай изъ памяти, гони къ моимъ ставушкамъ и ловушкамъ безотпятно,
безотворотно со всѣ четыре стороны, по всякой день, по всякой часъ, по
всякую ночь. Кое слово въ забытьѣ было, то будь напереди, въ лутчемъ
мѣстѣ, и кое слово прибавлю, и то слово къ тѣмъ же бы пристало. И тѣхъ
моихъ словъ ни водою, ни росою не залить, ни дождемъ не смочить. Аминь.
Моимъ ловушкамъ ключъ и замокъ, и вся крѣпость Святаго Духа, нынѣ и
присно, и во вѣки вѣкомъ. Аминь, аминь, аминь!

Заговоръ на удачную охоту; онъ же свадебный оберегъ.

Всѣ заговоры — охотничьи. Но нѣкоторые изъ нихъ съ одинаковымъ
успѣхомъ могли служить и свадебными оберегами.

Господи, Боже, благослови. Стану я, рабъ Божій (имя рекъ), благословясь,
пойду, перекрестясь, въ чистое поле, въ зеленую дуброву. Смотрятъ на меня,
на раба Божія (имя рекъ), потаенники, промышленники, забаенники
заугольники. Не смотрите на меня, на раба Божія (имя рекъ), и на мои
промыслы всякіе, и на мои ловушки, и на мои ставушки (и на моихъ лисовъ,
и на моихъ лисавокъ, красныхъ и бурнастыхъ, и на мою добычу всякую
лешебную). И какъ вамъ, потаенникамъ, помышленникамъ, забаенникамъ,
заугольникамъ, — станете вы черева свои ясти, кровь свою пити, тогда вы
меня, раба Божія (имя рекъ), испортите, изурочите. И какъ потаенникамъ,
злопомышленникамъ,
забаенникамъ, заугольникамъ черевъ своихъ не ядать, крови своей не пивать,
своего сердца съ печенью не сьясть, — и такъ бы вамъ меня, раба Божія (имя рекъ), и моихъ ловушокъ и ставушокъ, (и моихъ лисовъ и лисавокъ, красныхъ
и бурнастыхъ, и черныхъ, и моея лыжницы, и моего волока, и моего
сахарнаго кусья) не уркнуть и не испортить, и не изурочить вѣдунамъ и
вѣдуньямъ, колдунамъ и колдуньямъ, вѣщикамъ и вѣщицамъ, порченикамъ и
порченицамъ, стричному и постижному, сутулому и горбатому, изъ лѣсу
приходящему, исъ поля видящему, на лѣсу сидячему, лежачему и стоячему.
Закрой, защити, Господи, отъ всякаго человѣка и супостата по всякой день и
по всякой часъ, и по всякую ночь; по утру рано и по вечеру поздно; на
утряной зори и на вечерной; млада мѣсяца и ветха, вполнѣ и въ перекроѣ. И
того моего огорода, и тое моея молитвы, и словъ — ни водою, ни росою не
залить, ни дождемъ не смочить. Аминь. Моимъ словамъ ключъ и замокъ, и
вся крѣпость Святаго Духа и нынѣ, и присно, и во вѣки вѣкомъ. Аминь,
аминь, аминь.

Заговоръ на удачную охоту; онъ же свадебный оберегъ.

Господи, Боже! благослови, отче! Благослови, Боже, Господи! Встану я, рабъ
Божій (имя рекъ), благословясь, пойду, перекрестясь, и выйду въ чистое
поле, умоюся я, рабъ Божій (имя рекъ), водою и росою; утруся тканымъ,
преденомъ и встану я, рабъ Божій (имя рекъ), между небомъ и землею;
отынюся частыми звѣздами; подпояшусь бѣлымъ свѣтомъ; замкнуся я, рабъ
Божій (имя рекъ), младымъ свѣтлымъ мѣсяцомъ. И помолюся я, рабъ Божій
(имя рекъ), Пречистой сущей Богородицѣ: Пречистая сущая Богородица,
закрой же и защити меня, раба Божія (имя рекъ), и мои ставушки, и ловушки,
(и весь мой промыселъ), и мой тынъ желѣзной своею рукою нетлѣнною отъ
колдуна и отъ колдуньи, отъ вѣщика и отъ вѣщицы, отъ порченика и отъ
порченицы, отъ стричного и отъ постижного, отъ дохтура и отъ дохтурицы,
отъ черного и отъ желтого, отъ сиваго и отъ русаго, отъ князей и отъ бояръ, и
отъ гостей, отъ нѣмецъ и отъ татаръ, отъ самоѣдиновъ и самоѣдокъ, отъ
кудесниковъ, отъ отрока и отроковицы, отъ старца и отъ старицы, отъ
схимника и отъ схимницы, отъ попа и отъ попадьи, отъ дьякона и отъ
дьяконицы, отъ дьячка и отъ дьячицы, отъ пономаря и отъ пономарицы, отъ
кузнецовъ и отъ кузнецовыхъ женъ, отъ польниковъ и отъ лѣсниковъ, и отъ
залѣшниковъ, и отъ рыбаковъ, отъ мужей и женъ, отъ бѣльца и отъ бѣлицы,
отъ калики и отъ скомороха, и отъ мѣхоноши, и отъ моего поту, и отъ своея
думы, и отъ старыхъ, и отъ младыхъ людей, отъ сива волосомъ, отъ черна,
отъ черемна волосомъ и отъ руса, и отъ всякіе лихіе, горячіе крови. И о чемъ
я тебѣ помолюся, и о чемъ я тебѣ поклонюся, Пречистая сущая Богородица:
помолися ты о мнѣ, рабѣ Божіемъ (имя рекъ), и о моемъ промыслу Іисусу
Христу, Небесному Царю. Іисусъ Христосъ, Царь Небесный, сотворилъ небо
и землю, и всѣ святые святители Христовы, и всѣ ученики Христовы, и
сотворилъ святаго Ілію, пророка милостиваго, и святаго Георгія Храбраго, и
святаго Козму и Дамьяна. И я тебѣ святому Іліи милостивому помолюся и
поклонюся о себѣ, рабѣ Божіемъ (имя рекъ), и о моемъ промыслу. И какъ ты, святый Ілія милостивой, ѣздишь на своемъ савасивомъ конѣ во вся четыре
стороны, по крутымъ красньмъ горамъ и по желтымъ пескамъ, и какъ ты,
святый Ілія милостивой, своимъ святымъ духомъ и одымаешь и очищаешь
бѣлой снѣгъ съ крутыхъ горъ и з’желтыхъ песковъ, и береги омываешь, — и
очисти же ты съ меня, раба Божія (имя рекъ), (и съ моего ухожья, и съ моихъ
ставушекъ и ловушекъ со всякихъ всякую порчу, всякую притчу, кое и
прежде сего бывало. И какъ ты, святый Ілія милостивой, украсилъ тридевять
церквей Божіихъ благодатью Божіею, такожде, святый Ілія милостивой,
меня, раба Божія (имя рекъ), украси въ чистомъ полѣ, въ темномъ, въ
зеленомъ лѣсѣ своимъ святымъ духомъ, благодатію Божіею, въ моемъ путикѣ
и въ моемъ ухожьѣ, въ моихъ ставушкахъ и ловушкахъ во всякихъ. И какъ
ты, святый Ілія милостивой, очищаешь тридевять храмовъ и тридевять
церквей Божіихъ своимъ святымъ духомъ, и какъ ты убиваешь сатану-діявола
изъ своего огненнаго оружья, — и такъ же ты, святый Ілія милостивой, убей
моего порченика и порченицу, колдуна и колдунью, вѣдуна и вѣдунью,
вѣщика и вѣщицу, стришного и постижного, дохтура и дохтурицу, черного и
желтого, сиваго и русаго, гостя и боярина, нѣмца и татарина, самоѣдина и
самоѣтку, и кудесника, отрока и отроковицу, старца и старицу, схимника и
схимницу, попа и попадью, дьякона и дьяконицу, дьячка и дьячицу,
пономаря и пономарицу, кузнецовъ и кузнецовыхъ женъ, вдовцовъ и
вдовицъ, ловника и лѣсника, и залѣшника, и рыбаковъ, мужика и женку,
парня и дѣвку, веселого и мѣхоношу, мой потъ и мою думу, и старыхъ, и
младыхъ, и всякихъ лихихъ людей, всякую лихую, горячую кровь. И какъ ты,
святый Ілія, милостивой Государь, замыкаешь тридевять храмовъ и
тридевять церквей Божіихъ въ тридевять замковъ и въ тридевять ключевъ отъ
сатаны и діявола, — и такожъ ты, святый Ілія милостивой, замкни меня, раба
Божія (имя рекъ) и мои ставушки, и ловушки, и мой тынъ желѣзной въ
тридевять замковъ и въ тридевять ключевъ отъ колдуна и отъ колдуньи, и отъ
лихого человѣка, отъ порченика, отъ порченицы, отъ стричного и
постижного, отъ колдуна и отъ колдуньи, отъ вѣдуна и отъ вѣдуньи, отъ
вѣщика и отъ вѣщицы, отъ дохтура и отъ дохтурицы, отъ черного и отъ
желтого, отъ сиваго и отъ русаго, отъ отрока и отъ отроковицы, отъ
польниковъ, отъ лѣсниковъ и отъ залѣшниковъ, отъ мужей и женъ, отъ
старыхъ и отъ младыхъ, и всякихъ лихихъ людей, отъ всякіе лихіе, горячіе
крови; кой колдунъ колдуетъ и вѣдунъ вѣдуетъ, и меня портитъ; кой сидитъ
на пече и на воронцѣ, и на голубцѣ, и на куретникѣ, на полу и на лавкѣ, и на
коникѣ, и на шесткѣ, и на судникѣ, на жернову, на ступѣ и на ушатѣ, и на
бочкѣ, на середѣ, на порогѣ, на мосту и на дворѣ, и у ободверины, и на
улицѣ, въ избѣ и на дворѣ, и въ шти глядитъ, — и того и всѣхъ убей. И
будьте вы, мои слова острѣе меча и сабли, и всякаго оружія желѣзнаго, и
булату бритчая. И то мои слова — ключъ и замокъ, и вся крѣпость Святого
Духа, и нынѣ, и присно, и во вѣки вѣкомъ. Аминь, аминь, аминь.

Отъ собачьей порчи.

Какъ собачья говна никакъ нихто не можетъ не спить, не сьисть; мяса
собачья никакъ нихто не можетъ не спить, не сьисть; крови собачьи никакъ
нихто не можетъ не спить, не сьисть; — такъ бы моя собачки никакъ нихто
не могъ не уретчи и не испортитъ по всякой день, по всякой часъ и по всякую
ночь. Аминь.

Заговоръ на присуху.

Встану я, рабъ Божій Василій, благословясь, пойду я, перекрестясь, изъ избы
дверьми и изъ сѣней воротами, заворотами, отводами; выйду я въ чистое
поле; въ чистомъ полѣ синее море; въ синемъ морѣ лежитъ бѣлый камень; у
того бѣлаго камня стоитъ сухое дерево; у того сухого дерева стоитъ сухой
мужъ, сѣчетъ сухое дерево и кладетъ на огонъ. Коль скоро и круто
разгоралось сухое дерево на огнѣ, такъ бы скоро и круто разгоралось сердце
у рабы Божіей (такой-то) по рабѣ Божіемъ (такомъ-то). Недоговорами и
переговорами будьте всѣ мои слова сполна, и не нападайте мои слова ни на
землю, ни на море, ни на темные лѣса, ни на буйные вѣтры, а нападите мои
слова на......... съ....... рабѣ Божіей (такой-то) въ ретивое сердце, въ ясныя очи,
въ бѣлыя груди, въ становыя жилы, въ похоть и плоть. Какъ не можетъ жить
рыба безъ воды и дитя безъ матери, — такъ бы не могла раба Божія (такая-то)
жить безъ раба Божія (такого-то). Всѣмъ моимъ словамъ въ морѣ ключъ, во
рту замокъ, — запираю, замыкаю на вѣки вѣковъ. Аминь.

Заговоръ на присуху.

Встану я, рабъ Божій (такой-то), не благословясь, пойду, не перекрестясь, изъ
избы — не дверями, изъ сѣней — не дверьми; изъ двора — не воротами;
пойду я нижнимъ ходомъ, подвальнымъ бревномъ, мышиной норой, собачьей
трубой, подворотной дырой; пойду я, рабъ Божій Василій, въ чистое поле, въ
широкое раздолье, въ зеленую дубраву, подъ красное солнце, подъ свѣтелъ
мѣсяцъ, подъ частыя, мелкія звѣзды, подъ буйные вѣтры, подъ свѣтлыя зори;
встану я, рабъ Божій (имя), на желѣзную межу, на Востокъ хребтомъ, на
Западъ лицомъ: раздайся адъ, разступися мать сыра земля! изъ этой земли
выходите сто семьдесятъ дьяволовъ. Единъ бѣсъ Сольца. Тако же я, рабъ
Божій (имя), покорюсь и помолюсь: вы, единъ бѣсъ Сольца, послушайте сей
... отслужу въ иномъ свѣтѣ. Скиньте съ меня, раба Божьяго (имя), тоску и
сухоту съ чистаго, бѣлаго тѣла, съ сахарныхъ устовъ, съ оловянныхъ глазъ,
со ста семидесяти суставовъ съ подколѣнныхъ жилъ, съ подпятной кожи.
Тоску и сухоту положите въ мѣдную котельницу, перенесите черезъ
огненныя рѣки, черезъ огненныя озера, не разсыпьте, не помочите, на огнѣ не
сожгите, никуда не тряхните, — положите въ (имя) сердце, въ мягкую
печень, въ чистое, бѣлое тѣло, въ сахарныя уста, въ оловянныя глаза, во сто семьдесятъ суставовъ, во сто семьдесятъ подколѣнныхъ жилъ, въ подпятную
кожу, въ подкожную руду, въ черную......... выньте изъ нея женской повотъ,
вложите въ меня, раба Божія (имя), чтобы она, раба Божія (имя), не могла бы
безъ меня, раба Божія (имя), ни жить, ни быть: день по солнцу, ночь по
мѣсяцу, подъ частыми мелкими звѣздами, подъ буйными вѣтрами, подъ
свѣтлыми зарями; чтобы она, раба Божія (имя), въ бани не опарилась, съ
отцомъ, съ матерью не жаловалась, съ добрыми людьми не разговаривала;
такъ она, раба Божія (имя), сномъ не отспалась, ѣдой не отъѣдалась,
напитками не отпивалась, ни лукомъ, ни чеснокомъ, ни горькой рѣтькой, ни
крѣпкой водкой. И такъ бы она, раба Божія (имя), не могла отъ меня, раба
Божія (имя), отойти, какъ мертвый мертвецъ отъ гроба, — такъ бы отъ меня,
раба Божія (имя). Тѣмъ словамъ — ключъ, замокъ. Брошу я ключъ въ Океанъ
море; тоски она повѣки по мнѣ, рабѣ Божьемъ (имя). Аминь.

Заговоръ на присуху.

Стану я, рабъ Божій (имя), по утру, благословясь; пойду, перекрестясь, изъ
воротъ въ вороты, въ чистое поле, въ широкое раздолье, на синее море, на
святъ островъ; на томъ островѣ стоитъ изба новая, дубовая; въ той избѣ
новой, дубовой лежитъ доска изъ стѣны въ стѣну, изъ паза въ пазъ; на той
доскѣ новой, дубовой лежитъ тоска, тоскующая, сухота, сухота сухотущая,
бьется руками и ногами о стѣну, головой — о лавку. Помолюсь я, рабъ Божій
(имя), и покорюсь: встань, тоска, тоскующая, сухота, сухотущая, поди къ
моей............ ко рабицѣ (имя), прожги бѣлое тѣло, черную печень, пролей
кровь горячую изъ семидесяти семи жилъ, изъ семидесяти семи суставовъ,
въ........... кость; чтобы она, раба Божія (имя), не могла безъ меня, раба Божія
(имя), ни дни дневать, ни ночи коротать, по утру рано, по вечеру поздно; гдѣ
бы ни зачуяла, гдѣ бы ни заслышала, — все бы ко мнѣ бѣжала; питьемъ бы
не запивала, ѣдой бы не заѣдала, — все бы меня, раба Божія (имя), на умѣ
держала. Будь мой заговоръ крѣпче Була камня; замокъ въ морѣ и ключъ во
рту. Аминь.
Там, где стоят точки - это Точки въ подлинникѣ.

Заговоръ отъ злого человѣка.

Стану я, рабъ Божій (имя рекъ), благословясь и перекрестясь, свѣжею
холодною, ключевою водою умоюсь, утрусь я, рабъ Божій (имя рекъ),
чистымъ, бранымъ, тонкимъ, бѣлымъ полотенцемъ. Стану я, рабъ Божій (имя
рекъ), передъ святымъ образомъ, поклонюсь и помолюсь Истинному Христу,
Михаилу архангелу: закройте, закройте, меня, раба Божія (имя рекъ), своими
нетлѣнными ризами отъ всякаго злаго, лихаго человѣка, отъ супостатъ
супостата, отъ всякія злыя, лихія крови, — во имя Отца и Сына, и Святаго
Духа. Аминь. Ставьте кругъ меня, раба Божія (имя рекъ), желѣзный тынъ, —
сколь вверхъ высоко, столь и въ землю глубоко, отъ какого тыну злому
человѣку и всякой злой, лихой крови ни подрыться, ни подкопаться, —
подобнаго рабомъ Божіимъ (имя рекъ). Аминь.

Заговоръ на удачную охоту.

Стану я, рабъ Божій (имя рекъ), благословясь и перекрестясь; свѣжею,
холодною, ключевою водою умоюсь; утрусь я, рабъ Божій, (имя рекъ),
чистымъ, бранымъ, тонкимъ полотенцемъ; поклонюсь и помолюсь
истинному Христу, Михаилу архангелу; возьму я, рабъ Божій (имя рекъ),
свою охоту: желѣза укладныя, кляпцы, сторожки, желѣза; пойду я, рабъ
Божій (имя рекъ), въ чистое поле, въ широко раздолье, въ зеленую дубраву,
подъ красное солнце, подъ свѣтелъ мѣсяцъ, подъ часты, мелки звѣзды, подъ
буйный вѣтеръ, подъ свѣтлы зори; пойду въ восточныя стороны; взойду въ
Окіанъ море; паду и возмолюсь истинному Христу, Царю небесному, самой
Пресвятой Богородицѣ, Угодникамъ Божіимъ, Святителямъ Христовымъ.
Солнце-попутчикъ, луна-залутчикъ, — залучаетъ и загоняй со всѣхъ съ
четырехъ сторонъ: быстро бы они бѣжали за тридевять и за тридесять
острововъ, и за тридесяти синихъ морей; со всѣхъ бы они сторонъ бѣжали: по
удобнымъ мѣстамъ, по закитовымъ мѣстамъ; бѣжали бы своими тропочками
по безпопутному, по безвнятными, по безсмысленному пути; быстро бы они
скакали правыми лапочками ко мнѣ, рабу Божію (имя рекъ), въ кляпцы;
попадались правыми лапочками и лапочекъ бы они не ломали, прочь не
отрывали, и буде мнѣ, рабу Божью (имя рекъ), въ честь и радость. Стану я,
рабъ Божій (имя рекъ), звѣрей получать, шкуру снимать и продавать, Божью
церковь поминать, отца и мать, всѣхъ своихъ родителей поминать. Тѣмъ
словамъ ключъ, замокъ, — брошу я въ Окіянъ море. Бѣла рыбица по морю
ходила, ключи мои проглотила. Есть же въ Окіянѣ морѣ сверхъ бѣлъ горячъ
камень. Получаю ключи и замокъ во имя Отца и Сына, и святаго Духа.
Аминь.

Напускать тоску.

Утренняя заря, Маремьяна, вечерня заря, Маремьяна, о чемъ я тебѣ
помолюсь, о чемъ я тебѣ покорюсь, рабъ Божій (имя рекъ): сними съ меня
тоску и печаль, и великую кручину. Напади моя тоска и печаль, и великая
кручина ни на воду, ни на землю, ни на мелкую источину, ни на бѣлъ горячъ
камень, — напади моя тоска и печаль, и великая кручина, а (имя рекъ) рабѣ
Божіей въ ретивое сердце, въ горячую кровь, въ черную печаль во сто
семьдесятъ жилъ, въ двѣ и въ три, единую становую жилу, во сто семьдесятъ
составовъ, въ двухъ и въ трехъ, а въ единый становой составъ. Съ той бы ей
тоски и великія печали — ѣдой бы ей не ѣсть и питьемъ бы не запить, гульбой бы не отгулять, въ платьѣ бы ей не относить; гдѣ бы не заслышала
зычный голосъ, такъ бы она бѣжала и въ сахарныя уста цѣловала. Тутъ
моимъ словамъ ключъ и замокъ, и во вѣки. Аминь.

(Три раза). По утру и по вечеру, по зорямъ, надъ водой.

СПАСИТЕЛЬНЫЕ МОЛИТВЫ:
Молитва 1-я.

Есть день содень, во дню любимый часъ: звѣрь, птица радуется. Рыбы,
рыбицы, святая дѣвица, Мать Божія, церковь стояла на вертепѣ во святомъ
градѣ Вифлеемѣ, видѣла сонъ про Ісуса Христа. Какъ Іисуса Христа жидови
распяша, нетлѣнъ на три части древо Христово руцѣ и нозѣ приковали и
Павловой тростію били, по лицу и по головѣ святая кровь текла. Матушка,
Пресвятая Богородица кричала. Кто этотъ сонъ разсудитъ и возлюбитъ, тотъ
будетъ отъ Бога спасенъ, сохраненъ и помилованъ: отъ друга, недруга и отъ
напраснаго слова, и отъ строгаго командира, и отъ всякаго врага и сопостата,
отъ огня и паленія, и отъ воденова потопленія, и отъ лѣснаго заблужденія.
Святаго Духа. Аминь.

[Эта молитва, записанная очень невразумительно, представляетъ собою
ничто иное, какъ извѣстный „Сонъ Богородицы“ въ очень сокращенномъ
видѣ].


Молитва 2-я.

Встаю я, рабъ Божій (имя рекъ), благословясь и перекрестясь; пойду я, рабъ
Божій (имя рекъ), въ чистое поле. Въ чистомъ полѣ свѣтъ свѣтлѣетъ, красно
солнце всходитъ, изъ лѣсовъ звѣри выбѣгаютъ и птицы вылетаютъ съ гнѣздъ.
Я, рабъ Божій (имя рекъ), иду на службу, свѣтомъ ограждаюсь и звѣздами
подпоясываюсь. Какъ радуется и веселится Матерь Божія Господу Богу —
такъ бы и мнѣ, рабу Божію Никитѣ, начальники радовались и веселились,
рукъ своихъ не подымали и уста свои не растворяли, вѣкъ по вѣки и отнынѣ,
и до вѣка. Аминь.

Сперва прочитать Богородицу, а потомъ и сію молитву и начинай молиться.

Молитва 3-я.

Летѣлъ воронъ черезъ темное море; семь вороненковъ онѣмѣли и одубѣли, —
такъ и всякіе командиры онѣмѣли и одубѣли. Есть у меня, у раба Божія (имя
рекъ), Ангелъ-Хранитель, сохранитъ меня и помилуетъ отъ всякаго врага и супостата, отъ злыхъ командировъ и начальниковъ, и отъ нечистаго духа въ
вѣкъ по вѣки и отнынѣ, и до вѣка. Аминь.

Молитва 4-я.

У меня, у раба Божія (имя рекъ), есть тынъ желѣзный. Замкнусь и запрусь
двѣнадцатью замками и ключами, вѣкъ по вѣку я отнынѣ, и до вѣка. Аминь.

Молитва 5-я.

Ложусь я, рабъ Божій, благословясь, и крестомъ крещусь, крестомъ
ограждаюсь: крестъ за мною, крестъ передо мною, крестъ по правую руку,
крестъ по лѣвую руку. Ангелъ мой, хранитель мой, сохрани мою душу и
укрѣпи мое сердце! Врагъ, сатана, отступись отъ меня! Въ главѣ состоитъ
пять ангеловъ: Лука, Марка, Іоаннъ, Матфей и Никита мученикъ. Мука
мучатся, раба Божія Богу молится; и молюсь я во святое Христова печать,
Іисусова рука и Богородицынъ крестъ. Аминь.

Молитва 6-я.

Отъ злаго человѣка или духа.
Стать на зарю спиною и противъ воды и говорить три раза: Какъ мнѣ зари не
видать, такъ бы мнѣ и тоски на себѣ не видѣть. Аминь.

Потомъ умыться сею водою.

Молитва отъ Гладу.

Во имя Отца и Сына, и Святаго Духа. Аминь. Избави, Господи, раба Божія
Никиту отъ прозору. Во имя Отца и Сына и Святаго Духа. Аминь.

Заговоръ судей.

Господи, Боже, благослови! Стану я, рабъ Божій (имя рекъ), благословясь и
перекрестясь; отцемъ прощенъ, матерью благословленъ и на добрыя дѣла
наученъ. И пойду я, рабъ Божій (имя рекъ), изъ избы дверьми, изъ двора
воротами, и выйду въ чистое поле, въ широкое раздолье. Въ томъ чистомъ
полѣ, въ широкомъ раздольѣ течетъ рѣка огненная. И попрошу я ту рѣку
огненную: О не напади ты, рѣка огненная, ни на воду, ни на землю и ни на
лютую ржавчину, и не посуши ты, рѣка огненная, ни быстрыхъ рѣкъ, ни
черныхъ озеръ, ни темныхъ лѣсовъ. А напади и посуши ты, рѣка огненная,
(начальника (имя рекъ), чтобы онъ не могъ на меня умомъ подумать и злыми,
лихими словами поспѣть; не могъ бы передо мной на мѣстѣ высидѣть и дѣлалъ бы такъ, какъ мнѣ надобно. Гдѣ бы слова и заговоры мои его не
заступили: хоть спящаго, хоть Бога молящаго, — тутъ бы карали и жали, и
разжигали; и напала бы на него тоска, сухота и великая жалость; и показался
бы я, рабъ Божій (имя рекъ), ему, рабу Божію (имя рекъ), лучше всего свѣта
бѣлаго, лучше солнца краснаго, милѣе отца и матери. Словамъ моимъ и
наговорамъ тутъ укрѣпа: небо — ключъ, а земля — замокъ. Аминь.

Заговоръ на присуху.

Господи, Боже, благослови! Аминь (трижды). Стану я, благословясь, пойду,
перекрестясь, изъ избы дверьми, изъ воротъ воротьми, ко славному Океану
морю. На томъ Океанѣ морѣ есть златый островъ; на томъ острову есть
кипарисъ древо, на томъ древѣ златая чаша; на той чашѣ сидитъ младъ ясенъ
соколъ, вельми великъ, немѣрно лѣпъ. Идутъ мимо того яснаго, краснаго
сокола чернецы, черныцы и красны дѣвицы, и всякаго монашескаго чина
люди, не могутъ ни насмотрѣться, ни наглядѣться; они его хвалятъ, они
звеличаютъ: нѣтъ такого яснаго, краснаго сокола нигдѣ на землѣ. Какъ
младень безъ матерьней титьки и безъ пряснаго молока не можетъ жить ни
дни, ночи, такъ бы (имя рекъ) тоже не могла ни жить ни дни, ни ночи и ни
единаго часа. Или же, какъ кузнецъ въ горнѣ своемъ желѣзо кипитъ, —
кипитъ оно и прилипаетъ, такъ бы прикипали и прилипали сіи слова отъ раба
(или рабы такой то) къ рабу (или рабѣ такой то). Аминь.

Оберегъ скота.

Во имя Отца и Сына, и Святаго Духа. Аминь.

Лягу я, рабъ Божій (имя рекъ), благословясь, стану перекрестяся, ωдежуся
свѣтомъ, ωпояшуся свѣтлою зарею, покрыюся ωблаки, ωтычюся частыми
звѣздами. И пойду я въ чистое поле, стану на востокъ лицомъ, на западъ
хрептомъ, ωтрекаюся ωтъ сатаны и отъ дьявола, предаюся вышнему Творцу,
небесному Царю, самому Господу Ісусу Христу, Саваоѳу, Богу, со своимъ съ
честнымъ стадомъ, съ милымъ жывотомъ съ хрестьянскимъ скотомъ, съ
разношерстными, съ разнокопытными, — на сохраненіе, на сбереженіе и
вмѣсто на слученіе, и ко двору своему на прихожденіе; а моему милому
жывоту, хрестьянскому скоту на легость, на здравіе, на Божію милость, на
плодъ, на жывотъ. Истинный Христосъ и Богородица, Матерь Божія,
Михаиле и Гавриле Архангели Господни, Николае Чудотворецъ, Власіе,
Севатійскій чюдотворецъ, Георгіе Храбрый, Ѳлоре и Лавре, Меркуріе
Смоленскій, Аверкій Ерапольскій, Антоній, Ѳеωдосій Кіевскіе Печерскіе
чюдотворцы, святые и евангелисты Матѳей, Марко, Лука, Іоаннъ, херувими и
серафими, и вся небесныя силы, научите меня, раба Божія, и помозите, и
благословите словъ говорить, ωгорода становить, оборона учинятъ на милой
жывотъ, на крестьянской скотъ, на разношерстные, на разнокопытные, чтобъ мой скотъ вмѣсто случить и ко двору своему прилучить; огорода поставить,
оборона учинить отъ сѣрово звѣря, отъ черново звѣря, отъ бурово звѣря, отъ
рыси, отъ росомаги, отъ рыскучево волка, отъ ползучего гада, отъ змія, отъ
нашла, отъ насланнаго, отъ уроку и призору, отъ пострѣлу и падежу, отъ
порчи, отъ пашія силы, отъ нечистово духа, отъ еретика и еретицы, отъ
вѣщника и вещницы, отъ портежника и портежницы, отъ лихово глаза, отъ
лихой думы и отъ всякія скверны земныя, лѣсныя, и отъ всякаго злаго
человѣка, лихово супостата, отъ колдуна и отъ колдуницы, отъ вѣдуна и отъ
вѣдуницы, отъ чернца и отъ ченицы, отъ скимника и отъ схимницы, и отъ
попа, и отъ иныхъ причетниковъ, отъ мужика и отъ женки, отъ парня и отъ
дѣвки, отъ однозуба, отъ двоезуба, отъ троезуба, со стороны вищаго и
постигающаго, отъ стричнаго и мимо идущаго, отъ русоволоса, отъ
сѣроволоса, отъ черноволоса. И закрѣплю я, и заговорю свое счетное стадо,
милой жывотъ, хрестьянской скотъ, огороду поставлю, оборону учиню.
Столь крѣпка огорода моя Божіею милостію, словами моими, аки синей
камень въ Синемъ морѣ, аки черный камень въ Черномъ морѣ, аки арапъ
камень въ Арапскомъ морѣ, аки акіянъ камень въ Акіянѣ морѣ, — не
крошице, не ломитце, ни разнится; и столь крѣпко бъ сей огородъ и сей
заговоръ кругъ моего милого жывота, крестьянскаго скота, на сохраненіе и на
збереженіе, и вмѣсто на слученіе, и ко двору своему на прихожденіе; а моему
милому жывоту, крестьянскому скоту, не легость, на здравіе, на Божію
милость, на плодъ, на жывотъ. И кто же на меня, на раба Божія (имя рекъ), на
милой жывотъ, на крестьянской скотъ — думою подумаетъ и мыслію
помыслитъ, тому человѣку изъ Окія моря вода выпить и пески позобать, и
каменье примѣтить. И кто на меня, раба Божія (имя рекъ), думою подумаетъ
и мыслію помыслитъ на милый жывотъ, на крестьянской скотъ, — тому
человѣку зубы со рта и очи со лба, и кость изъ тѣла. И что несть на земли
Огонь царь, Агонь царь — всѣмъ царемъ царь, отъ меня, раба Божія (имя
рекъ), отъ моего милаго жывота, отъ крестьянского скота, зжетъ и палитъ
всякого звѣря, и уроки, и призоръ, и лихой глазъ, и лихую думу; зжечь и
палить уронъ и падежъ, повѣтріе и пострѣлъ, зжетъ и палитъ и отъ
обидниковъ, и отъ завистниковъ, еретиковъ и портежниковъ; зжетъ и палитъ
ωтъ меня, раба Божія (имя рекъ), и отъ моего милого живота, отъ
крестьянского скота. И какъ стекаются рѣки къ Окіяну морю съ тонучихъ
горъ, з’дремучихъ лѣсовъ, со мховъ и болотъ, и паточинъ, и съ пахотныхъ
земель, и съ лѣсныхъ покосовъ, такъ бы прихо(ди)ли мой милой жывотъ,
крестьянской скотъ, сами съ лѣсу домой. И какъ сходица миръ крещеной,
народъ Божій, по звону колокольному къ пѣнію церковному, ко отцу
духовному, къ лицу Божію, Богородицѣ, матере Божіей, такъ бы радѣли и
прихо(ди)ли мой милой животъ, крестьянской скотъ, сами съ лѣсу домой,
кавъ солнце на западъ. И сколъ крѣпко Ѳаворъ гора стоитъ на мѣстѣ и она
держится вмѣстѣ, и сколь крѣпко Синай гора стоитъ на мѣстѣ и она держится
вмѣстѣ, и сколь крѣпко Вертепъ гора стоитъ и она держится вмѣстѣ, и сколь
крѣпко Аѳонъ гора стоитъ на мѣстѣ и она держится вмѣстѣ, Палестинская,
Іеросалимски горы, 4 горы, не разсылаются и не раздвигаются, и изъ мѣста не подвигаются — такъ же бы мой милой жывотъ, крестьянской скотъ,
вмѣстѣ держался, не расходился, не разнился. И сколь крѣпко во святомъ
градѣ Іерусалимѣ, во святой святынѣ стоитъ гробъ Господень на воздусѣ
держытся Духомъ Святымъ Господнимъ, столь бы крѣпко мой милой
жывотъ, крестьянской скотъ, плелся и вился, и двора своего держался. И какъ
гробу Господню на земли не бывать, такъ-же бы у моево милово жывота,
крестьянского скота, урону не бывать, ни уроку, ни притчи, ни порчи, ни въ
лѣсу начлегу не бывать.
Еще помолюся я, рабъ Божій (имя рекъ), о своемъ миломъ жывотѣ, о
крестьянскомъ скотѣ, Вышнему, Творцу Небесному, и Богородицѣ, Матерѣ
Божіи о своемъ миломъ жывотѣ, о крестьянскомъ скотѣ.

Оберегъ скота.

Дванадесять апостоловъ, тынъ желѣзной, врата мѣдные, вереи желѣзные, въ
землю тридевятью лакоть, отъ земли до небеси, отъ небеси до земли, отъ
востока до запада, до сѣвера, отъ сѣвера и до лѣта, со всѣхъ четырехъ
сторонъ на три поприща, на три версты, Истинный Христосъ и вся небесныя
силы, станьте кругъ меня, раба Божія (имя рекъ), кругъ моего милого
жывота, крестьянского скота, кругъ разношерстныхъ и разнокопытныхъ на
сохраненіе и на сбереженіе, и мѣсто на слученіе, и ко двору своему на
прихожденіе; отъ сѣрово звѣря, отъ черново звѣря, отъ бурово звѣря, отъ
рыси, отъ росомаги, отъ рискучево волка, отъ ползучего гада, отъ змія, отъ
нашлаго, отъ насланнаго, отъ пострѣлу и падежу, отъ порчи, отъ падшія
силы, нечистово духа, отъ вѣтра и вихоря, и отъ всякаго урону, съ повѣтрія и
падежа; отъ еретика, отъ еретицы, отъ вѣщника, отъ вѣщницы и отъ всякаго
злаго человѣка, лихово супостата... Апостолы, и замыкате тридевять
замками, тридевятью ключами, во небесной рай, къ самому Господу Ісусу
Христу въ нетлѣнную ризу, подъ правую пазуху. Еще ставьте тынъ
каменной, ворота булатные, вереи стальные въ землю на тридевять лакоть:
отъ земли до небеси, отъ небеси до земли, отъ востока и до запада, отъ запада
и до сѣвера, отъ сѣвера и до лѣта, со всѣхъ четырехъ сторонъ на три
поприща, на три версты; и замыкайте тридесятью замками и тридесятью
ключами, и отдайте ключи въ седмое небо, самому Господу Ісусу Христу,
Богу, на златый престолъ, на злату мизу. Еще ставте тынъ сребряный, ворота
златые, вереи укладные, со огнемъ и съ пламенемъ, сыскрами и з’дымомъ,
Божіею милостью отъ востока и до запада, отъ запада и сѣвера, отъ сѣвера и
до лѣта, со всѣхъ четырехъ сторонъ, куды мое око завидитъ и ухо заслышитъ,
за двѣ поприщи, за двѣ версты, — и замыкайте тридевятью замками и
тридевятью ключями, и отдайте тридевять ключей въ седмое небо
Богородицѣ, Матере Божіи, на престолъ. И какъ здѣсь на земли седмаго неба
никому не видать, небу з’землею не схажываца, а землѣ съ небомъ вмѣсто не
сталкиваца, тако звѣрю скотины не ядать и въ ущетномъ стадѣ не бывать, отъ
нынѣ и до вѣку. Аминь. Ключъ хиже важе порьже жахть саварже карже саѳеръ баръ каюръ баръ небу по земли не хажывать, а земли по небу, — тако
порчѣ не бывать отъ нынѣ и до вѣку. Аминь.

На присуху.

Господи и Боже и мои, и благослови, и Господи Боже, и мои! Стану и я, и
рабъ Божеи (имя), благословяся, и поиду, перекрестяся, изъ ызбы дверми, изъ
двора воротами, и поиду я, рабъ Божей (имя), въ чистое поля, въ восточною
сторону. Въ чистомъ поля восточнои стороня стоитъ построена гридня. И въ
тои гриднѣ четыря брата: Сидоръ, Симонъ, Онисимъ, Осипъ. Я вамъ, братки,
помолюся и покорюся, а вы, братки, пристанетя и пособитя къ моимъ
словесамъ: и возмитя вы, четыре брата, четыре тугіе лука, и накладываитя
четыря каленые стрѣлки, и стрѣляйтя въ рабу (имя) въ бѣлое лице и въ
ретивое серце. Какъ не можетъ не жить, не быть безъ ретивово серца, такъ бы
не могла не жить, не быть безъ раба Божія (имя) — въ день при сонцѣ, въ
ноць при мѣсяцѣ, при утреной зорѣ и при вечерной, въ середу и въ пятницу,
во вѣки вѣковъ. Аминь. Кое слово переговорилъ, кое не договорилъ, слово
слова крѣпце, однѣмъ словомъ крѣпко. Во вѣки вѣковъ. Аминь.

Отъ порчи.

Господи, Исусе, Христе, Владычица, Богородица, Мати Божія, Михаило
арханделъ, Гавріило арханделъ, Григорей Храбрый, Микола светитель,
угодникъ Христовъ, я, (имя), рабъ Божей, вамъ помолюся и покорюся, святые
светители, помолюся и покорюся: пристаните и пособите къ моимъ словамъ,
и поставте мнѣ, рабу Божію (имя), тынъ, огоротъ укладной, булатной,
каменной — отъ колдуна, отъ колдунице, отъ едуна, отъ едуницы, отъ
красные дѣвице, отъ молодые молодице, не было бы порцы и спытошки въ
тыну и въ огороде. Святые светители, возмите вострые штыки, тыцте, мечите
за тынъ и за огородъ. Я, рапъ Божей (имя), возму клюцъ и замокъ и стану я,
рапъ Божей (имя), стану тотъ тынъ запирать и замыкать накрѣпко крѣпко;
спущу клюцъ въ синее море. Какъ этому клюцю не бывать поверхъ синево
моря, такъ бы не было бы у меня, раба Божія (имя), не порцы, не пыгошки, не
тоски, не щипоты въ день при сонцѣ и въ ноцѣ при мѣсяцѣ, при утреной
зорѣ, при вечерной зорѣ и по всѣ дни и часы, и въ середу, и въ пятницу, и во
вѣки вѣковъ. Аминь.

На недруги и въ судъ.
Водою мойся, хошъ по вся дни, и ходи ты ко властителю и ко всякому миру;
да трижды съ молитвами говорить, разпуща замокъ, сотвори. Аминь,
говорить трижды.

Да поди на недруги и на судъ, а замокъ замкни и возми съ собой.

Заговоръ на уваженіе и страхъ.

Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Благослови Царь Небесный, раба Божія
(имя рекъ). Какъ царю покланяются князи и бояра, и всѣ служившіе люди, и
всѣ рабы трепетны боятся царя, — каждый бы покланялся и боялся, и
творилъ бы Божіи власти (имя рекъ) боярамъ, и тѣ рабы Божіи ко мнѣ, рабу
Божію (имя рекъ), трепетны были и боялись бы меня, раба Божія (имя рекъ).
Аминь.

Заговоръ заградить уста супостату.

Во имя Отца и Сына, и Святаго Духа. Одѣяйся небомъ, покрывайся
облаками, препоясайся поясомъ и силою Пречистыя Богородицы и святыми
ангелы ея. Святая Богородица, со ангелами своими святыми, помози мнѣ
грѣшному рабу своему (имя реку), и загради моему супостату уста, да не
возмогутъ на мя глаголати зла. Ангелы и святые мои со мною, солнце
одесную, мѣсяцъ ошую раба Божія (имя река), звѣзды на главѣ моей. Аминь.
Аминь. Аминь.

Заговоръ противъ супостата.

Какъ звѣзды отъ буйнаго вѣтра померкнутъ, такъ бы у моего супостата
сердце и уста бы у него померкли; и какъ мертвый онѣмѣлъ, такъ бы тотъ
мой супостатъ онѣмѣлъ и не возмогъ бы противъ меня глаголати; и какъ
мертвый на свѣтъ не зритъ, такъ бы и тотъ мой супостатъ не возмогъ бы на
меня зрить и противъ меня глаголати, раба Божія (имя река). Аминь.

На которой дворъ идешь, къ воротамъ глаголи:

Какъ притворная верея стоитъ у двора крѣпко, такъ бы стоялъ тотъ власть,
рабъ Божій (имя рекъ), безъ ярости предо мною рабомъ Божіимъ (имя рекъ);
и какъ воротамъ къ вереи притворяютъ — и такъ бы поклонялися они (имя
рекъ) мнѣ, рабу Божію (имя рекъ), и уничтожались бы предо мною, рабомъ
Божіимъ (имя рекъ): мои очи — волчьи, а ихъ очи овечьи. А перстъ свой
лизни безъимянный да помажь ворота и верею, и притворную тайно, и
подворотню страти ...... изреченный, будите ми помошники рабу своему, имя
реку, въ печалехъ и во скорбехъ, и въ бѣдахъ, и въ напастехъ сотворите мя честна у царя и у князя, и властей всихъ. Іисусъ Христосъ, Царь небесный.
Аминь.

[Далѣе слѣдуетъ изображеніе осьмиконечнаго креста съ соотвѣтствующими
надписями и аттрибутами. Сверху надпись: „Крестъ святый“, внизу подписъ
— „Аминь“].

Заговоръ отъ уроковъ.

Господи, Боже, благослови, отче! Во имя Отца и Сына, и Святаго Духа.
Аминь. Уговариваю я азъ, рабъ Божій (имя рекъ), иглу, булавку, укладъ и
желѣзо, тѣло въ рѣпу; кость въ воду. Вода тиха, звѣзда чиста. Ни отъ
оборотней — цвѣты, ни отъ камня — плода, ни отъ меня, раба Божія (имя
рекъ), не руды, ни крови, ни щепоты, ни болѣзни, ни коея тягости. Всегда,
нынѣ и присно, и во вѣки вѣковъ. Аминь.

Заговоръ отъ уроковъ, призоровъ, прикосовъ.

Господи, благослови углемъ засвѣтить. Господи, Боже, благослови, отче! Во
имя Отца и Сына, и Святаго Духа. Аминь. Во всей земли подъ краснымъ а
подъ свѣтлымъ мѣсяцемъ, въ нощъ по всей светаруской земли, турской,
литовской, нѣмецкой, крымской, по буръсаманской... Есть на семъ бѣломъ
свѣтѣ, во Іерусалимѣ градѣ, гдѣ пострада Господь нашъ Іисусъ Христосъ,
насъ ради плотію смерть вкуси; и порожденъ бысть нашъ Іисусъ Христосъ въ
Вифлиемѣ градѣ; и крещеніе получа отъ Іоанна Предтечи во Іорданѣ рѣкѣ,
которая рѣка изъ раю течетъ; и воспитанъ быстъ нашъ Іисусъ Христосъ въ
Святой горѣ, въ вертепѣ, надъ святою рѣкою, надъ Ерданомъ; и близь святаго
Іордана стоитъ святая Фаворская гора; и на той святой Фаворской горѣ
лежитъ бѣлъ Латыръ-камень; и на томъ бѣломъ камени сидитъ пречистая
Богородица, Христа царя мати, прядетъ шелковъ Хр....ту на пелену, и,
отпрявши, смотала и выткала, и мыла во Іорданѣ, рѣкѣ, и въ то время нашли
на раба Божія, или на рабу Божію (имя рекъ), притчи и прикосы, уроки и
призоры, щепота и ломота, и всякіе уговоры дневные и ношные, и
переполохи, и зъмолитца рабъ Божій (имя рекъ): пречистая Богородица,
послушлива есть пречистая Богородица и до малыхъ младенцевъ милостива;
пріиде пречистая Богородица съ берчатою пеленою къ рабу Божію (имя рекъ)
и станетъ вытирати притчи и прикосы, уроки и призоры, щепоту и ломоту, и
всякіе уговоры, дневные и ношные переполохи изъ сего мозгу, изъ главы, изъ
очей, изо всего бѣлаго тѣла, изъ его семъдесятъ дву суставовъ, изъ его
семьдесятъ дву жилъ, ручьныхъ и ножныхъ, и лакотныхъ, и вы, притчи,
прикосы, уроки, призоры, щепота и ломота, отъидите отъ раба Божія на
пустое мѣсто, а коли будетъ не послушаете пречістыя Богородицы — и
пошлетъ Христосъ херувимовъ и серафимовъ, и вся небесныя силы, и вамъ будетъ ити волею и неволею отъ раба Божія (имя река) сохрани мя, соблюди
и закрой, защити своею нетлѣнною ризою въ день при солнцѣ, въ ночь при
мѣсяцѣ, подъ частыми звѣздами и по зорями утренними и вечерними, и во
всякое время, во вѣки. Аминь. 3-жды говори.

Отъ уроковъ и переполоховъ.

Господи, благослови, Христосъ! Во имя Отца и Сына, и Святаго Духа.
Встану я, рабъ Божій (имя рекъ), благословясь, пойду перекрестясь, изъ избы
дверми, изъ двора воротами, въ чистое поле; изъ чистова поля на Акіянъ-
синее море. Акіянъ-синее море — всѣмъ морямъ море. И среди Акіянова
моря стоитъ бѣлъ сѣръ горючъ камень. И на томъ горючемъ камнѣ стоитъ
Латырь-камень. И на Латырѣ-камнѣ сидитъ царь и царица. У царицы сидитъ
дѣвица, она съ шелковымъ виникомъ. Царь вели и царица вели, а дѣвица
мети съ раба Божія (имя река) щепоту и ломоту, уроки и призоры и
прытошныя слова, и опуховыя, и отековыя, переполошныя и родимческую
скорбь и болѣзнь въ синее море. Сметай же съ раба Божія (имя река) отъ
матерьняго рожденія и отъ святаго крещенія — вѣкъ по вѣкъ, отнынѣ и до
вѣку. Аминь.

Которое слово я забылъ, будь мое слово впереди; будьте мои слова крѣпки и
лѣпки. Никто моихъ словъ не можетъ не заговорить, не переговорить. Моимъ
словамъ ключъ и замокъ. Мои ключи брошены въ синее море. Кто мои ключи
изъ синяго моря достанетъ, тотъ мои слова обморочитъ и переговоритъ
отнынѣ и до вѣку. Аминь.

Оное говорить 3-жды.

Свадебный оберегъ.

Господи Боже, благослови Отче! Во имя Отца и Сына и Святого Духа.
Христосъ небесный. Есть святое море Акіянъ; на томъ святомъ морѣ Акіянѣ
есть бѣлъ камень Латарь; на томъ бѣломъ камени Латарѣ сѣдитъ старъ
матеръ человѣкъ, волосомъ сѣдъ, бородою бѣлъ; стоитъ отъ того матера
человѣка Гесимянная гора отъ востока и до заката, отъ лѣта и до сѣвера. И
ѣздитъ по той по Гесимянной горѣ сватой Егорей на своемъ на сивомъ конѣ,
со своимъ златымъ копіемъ и встаетъ на стражѣ около князя молодово
первобрашнаго (имя рекъ) и около княгини молодые первобрашные (имя
рекъ), и около тысецкого, и около сватьевъ, и около князевыхъ бояръ, и
около свершниковъ и запетниковъ, и повозников; и ставитъ святой Егорей
желѣзной тынъ отъ востока до заката и отъ лѣта и до сѣвера; отъ камяной
горы до небесной высоты, до Господня престола; отъ престола до каменной
горы; отъ каменной горы до желѣзной подошвы, до трехъ китовъ; а толщина
по три сажени печатныхъ. Ѣздитъ самъ святый Егорій на своемъ на сивомъ конѣ, со своимъ златымъ копіемъ къ мѣднымъ воротамъ, къ булатнымъ
вереямъ; и ставитъ самъ святый Егоргей Михаила архангела съ скипетромъ, а
у другой вереи Гавріила архангела съ скипетромъ и пропускаетъ князя
первобрашнаго (имя рекъ) съ тысяцкимъ и свахами, и дружками, и
князевыми боярами, съ вершники и запятники, и повозники, и со мной
рабомъ Божіимъ (имя рекъ); — пропускаетъ сквозь мѣдныя ворота, сквозь
булатныя вереи князя молодого первобрашнаго (имя рекъ) и княину молодую
первобрашную (имя рекъ) съ тысяцкими и дружками, и свахами и князевыма
боярама, съ вершники и запятники, и повозники, и со мною рабомъ Божіимъ
(имя рекъ). И святый Боже, Козма и Даміянъ затворяетъ ворота к булатнымъ
вереямъ; святый Боже, Михайло архангелъ, Петръ и Павелъ, верховныи
апостолы, замыкаетъ своимъ златымъ замкомъ, оставляетъ ключъ у меня,
раба Божія (имя рекъ). Самъ святый Егоргей со своимъ златымъ копіемъ, а
Михайло архангелъ съ скипетромъ около князя молодого, первобрашнаго
(имя рекъ) и около княини молодые, первобрашные (имя рекъ), и около
тысецкого, и около свахъ, и около дружекъ, и около князевыхъ бояръ, и
около меня, раба Божія (имя рекъ), колдуна, колдунью, вѣдуна, вѣдунью въ
ретивое серцо, въ мякое леко, въ черную печень, — чернаго, черемнаго,
русаго и краснаго, однозуба и двоезуба, стараго и малаго, и середолица. И
хто лихо подумаетъ на князя молодово, первобрашнаго (имя рекъ) и на
княину молодую первобрашную (имя рекъ), и на весь князевъ поѣздъ, и на
меня, раба Божія (имя рекъ) — ангели, архангели, поставьте того отреченика
въ землю смоливымъ пнемъ, облейте ретивое серце смолою, огнемъ, царе,
выжги у его уста и серце со злыми дѣлами въ день поцолцемъ, въ ночь подъ
мѣсяцемъ, по утру рано, въ вечерѣ поздо, по всякъ день, по всякъ часъ, по
всяко время, на ветху мѣсяцѣ и на молоду, на полнѣ и на перекроѣ. И тѣмъ
моимъ словамъ ключъ и замокъ. Кое слово забылъ, то слово поставьте,
святители Христовы, всѣхъ напередъ. Всегда и нынѣ, и присно, и вовѣки
вѣковъ. Аминь.

Свадебный оберегъ.

Господи, Боже! Благослови, Отче! Во имя Отца и Сына, и Святого Духа.
Царь небесный, святые Козма, Даміянъ, Михайло архангелъ, Гавріилъ
архангелъ, Петръ и Павелъ верховны апостолы, поставьте къ моему дѣлу
поспѣшеніе и поможеніе, а я, рабъ Божій (имя рекъ), вамъ, государямъ
ангеламъ, отъ поту лица своего молюсь; вамъ, государямъ ангеламъ, свѣчи
затеплю. И ты когда, колдунъ и колдунъя, вѣдунъ и вѣдунья, отречешися
сего свѣту, житія-бытія своего и когда потребиши отца или матерь,
лишишися сего свѣту, житія своего; и когда опрокинешь на край небо,
опрокинешь на край землю до желѣзной подошвы, до трехъ китовъ; и когда
принесешь отъ трехъ китовъ ретивое сердце и съ горячей кровію, и съ
мягкимъ легкимъ, и съ черной печенью ко мнѣ, рабу Божію (имя рекъ), — въ
тотъ часъ тотъ колдунъ и колдунья, вѣдунъ и вѣдунья князя молодого 23
испортить (имя рекъ) и княину молодую (имя рекъ), и съ тысяцкимъ, и съ
всѣми и друшками, и со всѣмъ поѣздомъ, съ вершники и запятники, и со
мной, рабомъ Божіимъ (имя рекъ), килу привяжешь, икоту напустишь, х.й
увязишь, пи.ду украдешь, нелюпку напустишь, мокрую грыжу напустишь,
дрожъ напустишь, къ лавкѣ привяжешь, пердежъ напустишь, у
передоѣжжихъ щеки запрешь въ путѣ, въ дорогѣ, и коней въ воротахъ
поставишь, языкъ въ удилахъ запрешь, к назьму сани приморозишь, въ пути
въ дорогѣ дороги украдешь, въ пустой дворъ заведешь, изъ сѣдла вышибешь,
потпруги подорвешь, изъ саней вышибешь и внизъ опрокинешь, завертки
подорвешь, и гужи подорвешь, — тебѣ того дѣла не здѣлать не которымъ
дѣломъ не похитрить и не помудрить, своего отца и матерь не полишить сего
свѣту, житія и бытія ихъ и мѣста, и тебѣ, колдуне и колдуньѣ, заповѣди не
полишить и не учинить, не поставить на край небо и внизъ землю не
опрокинуть до желѣзной подошвы, до трехъ китовъ, не принести изъ трехъ
китовъ ретивого сердца съ мягкимъ легкимъ и съ черною печенью ко мнѣ, къ
рабу Божію (имя рекъ). А тотъ часъ и тогда тотъ колдунъ, колдунья, вѣдунъ,
вѣдунья раба Божія, князя молодово (имя рекъ) и княину молодую (имя рекъ)
и съ тысяцкимъ, и съ свахами, и съ друшками, и со всѣмъ поѣздомъ: съ
вершники и повозники, и со мной, рабомъ Божіимъ (имя рекъ) килу не
привязать, икоты не напустить, х.й не увязить, пи.ды не украсть, нелюпку не
напустить, мокрые грыжи не напустить, къ лавкѣ не привязать, пердежъ не
напустить, у передоѣжихъ щекъ не запереть, въ пути и въ дорогѣ коней въ
воротахъ не поставить, языкъ въ удила не вбитъ и къ назьму сани не
приморозить, въ пути и въ дорогу не укрась, въ пустой дворъ не завезешь и
въ огородецъ не завезешь, и въ дроводѣлъ не взаведешь, изъ сѣдла не
вышибешь, потпругъ не подорвать, изъ саней не вышибить, внизъ не
опрокинуть, завертокъ не подорвать, гужей не изорвать, — того тебѣ дѣла не
здѣлать не какимъ, не которымъ дѣломъ. Или, кто на князя первобрашнаго
(имя рекъ) подумаетъ и на кнеину первобрашную (имя рекъ), и на весь
поѣздъ княжей, и на меня раба Божія (имя рекъ), — ангели, архангели,
поставьте того отреченика въ землю смоливымъ пнемъ, облейте ретивое
серце ево смолою огненной, црь (такъ!) выжги у его очи, замкни уста съ ево
злыми дѣлами — въ день подъ солнцемъ, въ ночь подъ мѣсецемъ, по утру
рано, вечеру поздо; по всякъ день, по всякъ часъ и по всяко время; на верху и
на молоду, на полнѣ и на ущербѣ, и въ сей часъ; и буди тѣмъ моимъ словомъ
ключъ и замокъ. Ангели Христовы, которое слово я забылъ, поставьте всѣхъ
напередъ. Всегда и нынѣ, и присно, и во вѣки. Аминь.

Отъ порчей и другихъ болѣзней.

Во имя Отца и Сына, и Святаго Духа. Аминь. Стану язъ, рабъ Божій (имя
рекъ), благословясь, поиду перекрестесь, на Божіи дѣла, на Божій путь, изъ
избы дверьми, изъ двора воротми — въ чистое поле. Какъ въ чистомъ полѣ
Акіянъ Святое синее море; во Акіянѣ святомъ синемъ морѣ бѣлъ Златарь камень. Какъ въ бѣломъ Златарѣ камени стоитъ золотъ стулъ, на золотомъ
стулѣ сѣдитъ святая Марія на золотѣ стулѣ; держитъ святая Марія золотые
ножницы; она, святая Марія, обрѣзываетъ, Духъ Святый остригаетъ и
обрѣзываетъ съ раба Божія (имя рекъ) прикосы, призоры, уроки, витряные и
утряные, денные и полуденные, вечерные и полуночные, щепоту и болѣзнь
иная нутряная; костяную и росыпную грыжу, и околотную грыжу, грыжу
пуповую и паховую, надмудную и подмудную, и сколотное, и хомудьцы,
килу и вередъ, и отекъ; сердечную грыжу, лихую порчу, глухую, икоту,
говорунью, потяготную, позѣвоту и посмѣюнью — изъ костей, изъ мозгу, изъ
очей, изъ рѣсницъ, изъ лица, изъ ретиваго сердца, исъ черной печени, изъ
горячей крови, изъ становыхъ суставовъ, изъ подсуставныхъ изъ жилъ, изъ
рукъ, изъ ногъ, изо всего стану. Съ раба Божія (имя рекъ) святая Марія и съ
меня, раба Божія (имя рекъ), порчу и прикосы, призоры, уроки витряные и
утряные, денные и полуденные, вечерные и полуночные — на темные лѣсы и
на сухіе боры, по мхамъ и по болотамъ, и по гнилымъ колодамъ, по
лежачимъ выскирямъ кладетъ, сама приговариваетъ: какъ тѣмъ гнилымъ
колодамъ и лежачимъ выскирямъ на сцеину не бываетъ зеленымъ, не станетъ
на мнѣ, на рабѣ Божіѣ (имя рекъ), не бываеть притчамъ и порчамъ,
призорамъ и прикосамъ, и урокамъ, витрянымъ и утрянымъ, деннымъ и
полуденнымъ, вечернимъ и полночнымъ, ведунству и колдунству отнынѣ и
до вѣку, раба Божія (имя рекъ) вѣкъ сповѣдаючи, пречистая Мати Божія,
Богородица напрестольная. И язъ кое слово забылъ, рабъ Божей, и тотъ то
слово поставь у всѣхъ напередъ.

Петръ и Павелъ, верховные апостолы, закройте и защитите меня, раба Божія
(имя рекъ), своею ризою нетлѣнною отъ зла человѣка, отъ лихія думы, отъ
черново, отъ черемново, отъ бѣлово, отъ русово, отъ попа, отъ попадьи, отъ
черньца, отъ черноризницы, отъ дѣѳки простоволоски, отъ своея думы, раба
Божія (имя рекъ), отъ своево помыслу. И тѣмъ моимъ словамъ ключъ и
замокъ. Всегда, нынѣ и присно, и во вѣки вѣковъ. Аминь. Аминь. Аминь.

Заговоръ на любовь.

Господи, благослови, отче! Во имя Отца и Сына, и Святаго Духа. Святый
Отецъ Господь и пречистая ти Мати, святый Козма и Даміянъ пристали тутъ
къ моимъ словамъ и слове самъ святыми; родительское око, матерне бы
сердце, како бы и до меня раба Божія (имя река) были добры, какъ отецъ и
мать до чадъ своихъ и какъ я рабъ до сестры — и такъ бы тотъ рабъ Божій
(имя рекъ) до меня, раба (имя река), и какъ родъ и племя и всего дѣтки свои
до своей животъ во вѣки вѣковъ. Аминь. Аминь. Аминь.

[Послѣ этой молитвы-заговора слѣдуетъ написанное сполна евангеліе,
читаемое въ первый день Пасхи, на литургіи (1-е зачало отъ Іоанна, гл. I, ст.
1—16). Вслѣдъ за текстомъ замѣчаніе: „читать съ конца“. Это указываетъ на
то, что данный текстъ игралъ роль заговора. Многія церковныя молитвы, прочитанныя съ конца въ извѣстное время и съ извѣстными обрядами,
обладаютъ, по мнѣнію „вѣдуновъ“, страшною силою. Еще большую силу
имѣютъ различныя части пасхальной обѣдни и заутрени, прочитанныя въ 1-й
день Пасхи въ церкви съ конца, при чемъ дѣлающій заклинанія долженъ быть
безъ креста).

Заговоръ на остуду.

Встану я, рабъ Божій (имя рекъ), не благословясь, пойду, не перекрестясь,
изъ избы не дверьми, изъ сѣней не воротами; выйду во чисто поле, къ синему
морю, стану на самое подвальвое бревно, погляжу, посмотрю въ
подсѣверную сторону: стоитъ въ подсѣверной сторонѣ ледяной островъ; на
ледяномъ островѣ ледяная камора; въ ледяной каморѣ ледяныя стѣны,
ледяной полъ, ледяной потолокъ, ледяныя двери, ледяныя окна,
ледяныя стекла, ледяная печка, ледяной столъ, ледяная лавка, ледяная
кровать, ледяная постеля, и самъ сидитъ царь ледяной. Въ той ледяной
каморѣ, на той ледяной печкѣ сидитъ кошка польска, сидитъ собачка
заморска, сидятъ другь ко другу хребтами. Коли та кошка польска и та
собачка заморска повернутся другъ ко другу мордами, царапаются и
кусаются до кровавыхъ ранъ. Такъ же бы грызлись и кусались рабъ Божій
(имя рекъ) съ рабою Божіей (имя рекъ) до синихъ пятенъ до кровавыхъ ранъ.
Не могъ бы рабъ Божій (имя рекъ) на рабу Божію (имя рекъ) ни зрѣть, ни
глядѣть, ни въ какой часъ, ни въ какую минуту. Не могла же бы и раба Божія
(имя рекъ) на раба Божія (имя рекъ) не зрѣть, не глядѣть ни въ какой часъ, ни
въ какую минуту. Ай же ты, царь ледяной, не студи, не морозь ни рѣкъ, ни
озеръ, ни синихъ морей! Застуди, заморозь ретиво сердце у раба Божія (имя
рекъ) и у рабы Божіей (имя рекъ), не могли бы вмѣстѣ ни ѣсть, ни пить, ни
другъ на друга посмотрѣть, ни думами подумать, ни мыслями помыслить.
Казался бы рабъ Божій (имя рекъ) рабѣ Божіей (имя рекъ) злѣе звѣря
лѣсного, лютѣе гада полевого; такъ же бы и раба Божія (имя рекъ) рабу
Божію (имя рекъ). Аминь. Аминь. Аминь.

Говорить трижды плюнуть.

Заговоръ на болѣзнь скота.

Господи, благослови, отче! Святой Власей, Егорей велико-мученикъ, царица
Александра!

На семъ селѣ, на семъ дворѣ, у раба Божія (имя рекъ) во хлѣвѣ сидятъ три
жировика и три лѣсовика, и три отпадшихъ силы. У меня, раба Божія (имя
рекъ), на жировиковъ и на отпадшую силу есть тридевять прутовъ, тридевять
кнутовъ и тридевять булатныхъ ножовъ. Этими тридевятью прутами,
тридевятью кнутами и тридевятью булатными ножами откалываю, отбаиваю,
отговариваю животъ раба Божія (имя рекъ) отъ избного, отъ печного, отъ двороваго, отъ хлѣвного, отъ уличнаго, отъ водяного, отъ лѣсового, отъ
баеннаго, отъ каменнаго, отъ нечистаго духа, отъ отпадшей силы, отъ
завидости, отъ переговору, отъ худыхъ глазъ, отъ своей отъ думы, во вѣки
вѣковъ. Аминь. Аминь. Аминь.

Говорить въ виникъ, плюнуть.

Отъ порчи.

Господи благослови, Истинный Христосъ! Во имя Отца и Сына, и Святаго
Духа. Аминь. Портевщику, колдовщику, портевщицѣ и колдовщицѣ на
синемъ морѣ бѣлой пѣны не прихлебать, морской глубины не измѣрить,
небесной высоты не опознать, меня, раба Божія (имя рекъ), въ вѣкъ живучи,
не испортить и никакой порчи не пустить: ни въ буйную голову, ни въ ретиво
сердце горячее, ни въ легкія, ни въ печень, ни въ грудь бѣлую, ни въ
поясницу поперешную, ни въ крыльца. Запрусь же я, рабъ Божій (имя рекъ),
отъ портевщика и отъ колдовщика, отъ портевщицы и отъ колдовщицы, и отъ
всякаго лихого человѣка крѣпкимъ замкомъ, желѣзнымъ ключемъ и отпущу
я, рабъ Божій (имя рекъ), ключъ этотъ въ Окіянъ-море. Когда портевщикъ
или колдовщикъ, портевщица или колдовщица на синемъ морѣ бѣлу пѣну
прихлебаютъ, морскую глубину спознаетъ, всю небесну высоту измѣряетъ,
— и тогда меня, раба Божія (имя рекъ), не испортить во вѣки вѣчные. Аминь.

Отъ призора и наговора.

Встану, благословясь, пойду, перекрестясь — изъ избы дверями, изъ сѣней
воротами, въ чистое поле, къ синему морю. Въ Окіянъ-морѣ пупъ морской;
на томъ морскомъ пупѣ — бѣлый камень Олатырь; на бѣломъ камнѣ
Олатырѣ сидитъ бѣлая птица. Летала та бѣлая птица по городамъ и
пригородамъ, по селамъ и приселкамъ, по деревнямъ и придеревнямъ;
залетѣла тая бѣлая птица къ рабу Божіему (или рабѣ Божіей) (имя рекъ) и
садилась на буйную голову, на самое тимя; желѣзнымъ носомъ выклевывала,
булатными когтями выцарапывала, бѣлыми крыльями отмахивала призоры и
наговоры, и тяжкую немочь изъ мозгу, съ костей, изъ ясныхъ очей, съ буйной
головы, съ бѣлаго лица, съ черныхъ бровей, съ ретива сердца, съ бѣлыхъ
рукъ, съ рѣзвыхъ ногъ, изъ тридевяти жилъ становыхъ, изъ всего стану
человѣческаго; уносила та бѣлая птица призоры и наговоры, и всякую
немочь за синее море, подъ бѣлый камень, подъ морской пупъ. Будите вы,
мои слова, крѣпки и тверды въ ключъ и замокъ во вѣки вѣковъ. Аминь.

Говори трижды.

Молитва отъ злого человѣка.

Отъ злыхъ дѣлъ, отъ злыхъ людей, отъ твоихъ Божіихъ премудрыхъ словахъ
утвердилъ небо и землю, солнце и мѣсяцъ, луну и звѣзды Господню. И такъ
утверди сердце человѣка (имя рекъ) по стопами и по заповѣдями. Небо —
ключъ, земля — замокъ; тому ключи наружному. Такъ тынъ, надъ аминями
аминь. Аминь.

Говорить на сонъ трижды и плюнути.

Молитва въ путь идущимъ.

Господи, Боже нашъ, въ путь шествовавы угоднику своему Иякову и
состранствовали рабу Своему Иосифу, спутешествую (имя рекъ) рабу
Твоему, Владыка, изми отъ искушенія, разбойства и всякаго навѣта въ мирѣ
и пространствѣ; благоустави всякъ творяща и промыслъ по заповедемъ
Твоимъ, изполни жити съ нимъ бывшихъ, паки возратися и благоволи, яко
Твое есть царство, сила и слава Отца и Сына, и Святаго Духа нынѣ и присно
и во вѣки вѣковъ. Аминь!